Темнота, слепящая глаза. Промозглость, пробирающаяся под тонкий хлопок рубашки. Сырость стен от соседства с подземным источником. Странные пугающие звуки, вырисовывающие в воображении монстров. И многотысячная толпа, шагающая за огоньком чадящего факела своего вожака.
Возможно, не тысячи, но для ребят, следующих за отцом, их было великое множество. Сколько бы мальчишки и девочка ни оглядывались, огоньки более мелких факелов уходили далеко и терялись в извилистом коридоре нескончаемых подземных лабиринтов.
– Ланар, мне страшно… и я устала. Скоро мы дойдём? – Хрупкая девочка с растрепанной косичкой сжала руку старшего из братьев, чьи серые глаза выдавали умиротворение и покой.
– Не бойся, Вирра, – Ланар мягко улыбнулся, – ты же знаешь, я не дам тебя в обиду. Еще немного – и мы будем на той стороне.
– Правда?
– Правда. Наш отец не может обманывать.
– А тот мир и правда так прекрасен, как он рассказывал? И там нескончаемые реки, и деревья, и земля, что подарит нам много еды?
– Думаю, даже лучше.
– И там есть крылатые люди? – с придыханием спросила девочка, распахивая такие же глубокие серые глаза, как у брата, представляя это чудо.
– Даже не сомневаюсь. Разве отец когда-нибудь нас обманывал?
Девочка сморщила лобик и задумалась, но внезапно ей за шиворот скользнуло что-то холодное, липкое и мерзкое. Она в ужасе закричала, а за её спиной раздался задорный смех:
– Глупая Вирра, это всего лишь лягушка!
– Райнхард! – с укором бросил Ланар, помогая сестре избавиться от напасти. – Сейчас не время для твоих игр.
Лягушка ворчливо заклокотала и, перебирая лапками, выпала из плена душного платья.
– Подумаешь! Весело же было. Смотри, как сын Дериха хохочет, еще немного – и толстяк лопнет.
– Сейчас лопнешь ты! – засучивая рукава безразмерной рубахи, к ним подошел высокий мальчишка с темными волосами и тяжелым взглядом карих глаз. – Живо проси прощения у Вирры, а то…
– А то что?
– А то я поколочу тебя так, что не останется больше дури в твоей пустой голове!
– Только попробуй, Янар! – оскалился Райнхард, выставляя кулаки для драки.
Мальчишки уже были готовы вцепиться друг в друга, но мужчина, появившийся за их спинами, дернул обоих за ворот и тряхнул, как нашкодивших котят:
– А ну остыньте! Еще братья называются!
Он развернул их, показывая, что из-за глупой выходки процессия людей замерла и они стали перешёптываться, вытягивая шеи и желая узнать, что стало причиной задержки.
– Прости, отец, – понуро опустил голову Янар, признавая вину. – Больше я тебя не подведу! – Он гордо задрал подбородок и отошёл к Ланару и хныкающей Вирре.
– Ну а ты будешь просить прощения, Райнхард? – серые глаза отца смотрели холодно.
– Прости, – с непомерной обидой бросил мальчик, вырываясь из захвата. – Прости, что хотел вас развеселить! – И, сверкая недобрым взглядом на своих братьев и сестру, прошипел: – Ненавижу! Ненавижу вас всех и надеюсь, что когда-нибудь вас заберёт бездна! Особенно тебя, Янар, самый гадкий из моих братьев!
***
Она лежала на спине, раскинув руки в стороны. Не заботясь о дорогом шёлке, расшитом серебром, о волосах, убранных в красивую причёску, и жемчуге, рассыпанном рядом. Ни о промозглой земле, от которой кожа покрывалась мурашками. Внутренний взор девушки был направлен на видение. Странное, непонятное, иногда пугающее, но пропитанное надеждой и искренней верой в лучшее. И неважно, что часть истории была показана глазами детей: возможно, кольцо, что она подобрала, принадлежало кому-то из них. Главное, что она прикоснулась к чему-то волнующему.
Она бы и дальше могла пребывать в грёзах и додумывать кусочки истории, чувствовать и проживать эмоции тех людей, достраивать мозаики, строить предположения, но холодный и пренебрежительный голос матери заставил её испуганно распахнуть глаза.
