Уитни
Не все поздравления с днем рождения
вызывают улыбку. Есть те, что вызывают мороз по коже, даже если на
улице – середина марта.
Уитни протянула подруге серый
конверт, который обнаружила среди почты, и спросила с
волнением:
– Что думаешь?
Заинтригованная, Олсен высыпала на
стол сухие лепестки роз и осторожно вытащила карточку,
разрисованную кубиками разного цвета.
– Эм-м… на что именно я смотрю?
– Это универсальная цветовая азбука.
В школе когда-то проекты по ней делали, когда проходили
графемно-цветовую синестезию.
Олсен нахмурилась, с подозрением
разглядывая послание.
– А-а-а, точно. Я бы и не
вспомнила.
Уитни зато помнила прекрасно. Сама
однажды написала парню записку цветоазбукой. Правда, он так и не
прочел.
– И что здесь написано?
– Я приду к тебе летней ночью, и
ты откроешь мне дверь… Похоже на начало стихотворения.
Подруга удивленно вскинула брови и
еще раз внимательно осмотрела конверт, на котором не было обратного
адреса.
– Да уж, – протянула она. –
Поздравляю с девятнадцатилетием, красотка. Кажется, у тебя появился
первый сталкер.
Уитни чертыхнулась. Впрочем, она и
не надеялась на оптимистичный диагноз: Олсен Паркер была
прямолинейной и беспощадной, особенно в прогнозах по поводу личной
жизни. В свои двадцать три подруга вела интернет-канал, посвященный
взаимоотношениям между полами. Прийти за советом к Олсен казалось
чем-то само собой разумеющимся. В былые годы из-за возрастной
разницы они мало общалась, но пару месяцев назад столкнулись в
парке, разговорились о видеосъемке – и удивились, что живут
неподалеку. Олсен обитала в студии над местной картинной галереей,
а Уитни снимала угол в тихом проулке рядом с проспектом Мерчистон.
На проспекте находился ее учебный корпус по кинематографии.
Удобно.
– Откуда у него твой адрес,
интересно, – задумчиво произнесла Олсен. – Явно кто-то из
знакомых.
– Возможно, чья-то шутка.
– Хорошо, если так. Но
подстраховаться не помешает. Установи у себя камеру внешнего
наблюдения.
– Да, обязательно, – согласилась
Уитни и пригубила кофе, наблюдая за посетителями кафе. Уютное
местечко, и до дома недалеко. Уитни любила Эдинбург, и странно было
думать, что в этом городе есть человек, который собирается внаглую
проломить границы ее мирного существования. А может, действительно
кто-то из университетских знакомых глупо пошутил. Узнал ее адрес и
решил таким идиотским способом подразнить.
Рассказывать родителям о письме не
хотелось. Те, естественно, раздуют драму, не зря ведь папа – актер.
Настоят, чтобы вернулась к ним на ранчо в пригород. Нет, спасибо,
Уитни стремилась к независимости. Аренду и бытовые расходы она с
горем пополам оплачивала из прибыли от рекламы в соцсетях. Вполне
приличное достижение для первокурсницы. Ее лайф-стайл инстаграм
давал небольшой, но достаточный доход, однако теперь, судя по
всему, одарил и преследователем.
– Если заметишь что-нибудь
подозрительное или новое письмо получишь, то обратись в полицию, –
сказала Олсен. – Впрочем, я знаю, кто тебе поможет и без
полиции.
– Кто? – оживилась Уитни.
– Мой брат.
– Нет.
– Да.
– Нет, нет, нет! Даже не думай
посвящать его в мои проблемы!
– Понимаю, что вы не переносите друг
друга, но Крис…
– Нет! Лучше уж полиция.
– Но…
– Разговор окончен. Всё. Спасибо за
поддержку, я ценю, правда, но мне пора бежать по делам.
Олсен фыркнула, недовольная бурным
протестом, хотя какую реакцию она, интересно, ожидала? Мир тесен,
но не настолько же, чтобы впустить в личное пространство Криса
Паркера! Сноб и просто-таки отъявленный зануда, он с детства
вызывал у Уитни только одно желание: закрыть глаза и никогда больше
его не видеть. Давным-давно она прозвала его Принцем
Паркером, и отнюдь не потому, что тот являлся олицетворением
романтичного идеала. Будущий наследник аристократической линии,
взращенный консервативной тираншей, он был чопорным и заносчивым до
зубного скрежета. Сейчас ему двадцать два, но с малых лет –
серьезно, без шуток! – он вел себя, как умудренный опытом
старец.
