"Они убьют меня".
Я лежу на боку, ничего не вижу. На
голове какой-то старый пыльный мешок, из–за чего в носу свербит и
хочется чихать. В запястья впились пластиковые стяжки, их острые
края при малейшем движении сдирают кожу до крови.
Сколько времени я тут валяюсь?
Десять минут? Полчаса? Час? Не знаю. Бег секунд замер, только
сердце отсчитывает такт.
Наверняка, это подвал: сквозь
мешковину просачивается резкий запах затхлости, ржавчины и плесени.
Легкие сдавливает, как будто меня придавило бетонной плитой.
Впрочем, почему “как-будто”? Еще немного посижу в таких условиях и
могильная плита станет моим неотвратимым приговором. Реальность
сурова, с болезнью шутки плохи.
Однако удача соизволила повернуться
ко мне передом, а к лесу – задом.
Слышу, как кто–то быстро спускается
по лестнице и делаю усилие, чтобы сесть, прислоняюсь к холодной
влажной стене.
Ключ поворачивается в скважине,
скрипит дверь, тяжелые шаги раздаются совсем рядом, с головы
наконец-то стаскивают мешок. Пока я пытаюсь сфокусировать взгляд,
мужчина в камуфляже разрезает стяжки на запястьях. Боже, как же
затекли руки! Со стоном двигаю плечами, растираю пальцы, разминаю
кисти, возвращая конечностям чувствительность.
Передо мной оказывается блюдо с
едой. Бросаю вопросительный взгляд на “хозяина жизни” и натыкаюсь
на нечитаемое выражение лица. На подносе нет никаких приборов, даже
ложку не дали. Неужели побоялись, что ею я пророю тоннель на волю,
как граф Монте–Кристо?
Мой похититель присаживается на
корточки, сверлит тяжелым взглядом:
— Ешь!
— Послушайте, зачем я вам?
Отпустите...
— Ешь, — повторяет, двигая поднос
ближе.
Я подчиняюсь приказу. Ем, не
чувствуя вкуса, хотя мясо пахнет так аппетитно, а овощи запечены до
румяной золотистой корочки. Не спеша цепляю пальцами еще теплые
куски, старательно пережевываю. Стресс стрессом, только силы мне
еще пригодятся. Перед смертью не надышишься, это так, но едва ли
меня станут кормить перед тем, как… расстреляют? Приговорят к
заключению? А может, сделают рабыней на ферме или в шахте? Моя
богатая фантазия щедро предлагает варианты развития ситуации, но
каждый из них – не к добру.
— Послушайте, — я облизнула губы и
посмотрела на посетителя, — мне нужно лекарство. Здесь так влажно,
а этот ужасный запах… Я задохнусь без ингалятора…
Очевидно, похитители знают о моем
хрупком здоровье. Запустив лапу в карман, мужчина вытаскивает серый
баллончик, в котором я сразу узнаю свой ингалятор. Мое спасение,
моя жизнь. Буквально вырываю его из рук охранника, встряхиваю и
подношу к губам. Лекарство начинает действовать почти сразу, и я с
облегчением вздыхаю.
— Что вам от меня нужно? Послушайте,
я – обычная туристка и ничего не знаю…
Стоило ли спрашивать об этом? Вряд
ли охранник в курсе намерений моих похитителей, но я хотя бы
попыталась.
— С тобой будут говорить другие
люди, не я. Пока — ешь! — он повторяет приказ, направляясь к
выходу.
Когда дверь захлопывается, я остаюсь
опять в полумраке и в одиночестве. Поворот ключа отрезает меня от
внешнего мира, от надежды на побег и от него...
Все сложилось один к одному, как
пазлы в картинке.
— Оль, нельзя постоянно сидеть в
четырех стенах. Никакие таблетки и разговоры по душам не помогут,
если ты сама не поймешь, что жизнь продолжается, — убеждала
сестренка за несколько часов до злосчастного события, сдувая со лба
непокорный рыжий завиток. – Время лечит. Хватит страдать, пора
возвращаться к жизни! Вот смотри, – она открыла сайт и ткнула
пальцем в статью. – Российское национальное географическое общество
объявило конкурс на лучшее фото животных! Бери фотик и вперед,
смелый зайчик! На все про все у тебя есть шестьдесят дней.
