Территория АйнКрада.
Академия Покорителей демонов «Деймос».
Тайрен Зерхо.
Я стоял в толпе Адептов, ожидая прихода студентов «по обмену».
Многие выдавали негативные эмоции к будущим гостям, и лишь четверо
изнывали в предвкушении встречи.
Сестра, за полтора месяца, почти каждую неделю радостно визжала от
нового письма Марко, а прочитав послание, убегала в библиотеку на
поиски ответов, что не могла дать точно сама. И хоть переписка была
относительно деловой (я проверял), только глупец мог не видеть, что
Терра светилась искренним счастьем и испытывала к Сальярийцу тёплые
чувства. Пока не любви, но симпатии.
Сангр же был хмур в последнее время и, что странно, перестал вести
разгульный образ жизни. От слова совсем! Заходя утром в его
комнату, я уже не натыкался на голых девиц в его постели, что
служили не только подпиткой демона, но и временной телогрейкой, как
раньше. Он уже судорожно не прятал их в шкафу, под одеялом или в
ванной, прося срочно выйти, чтобы не смущать «благородную леди»,
пока та одевается. Луррус просто отшучивался, говоря, что надоело.
Но это было лишь отговоркой. Его Кхел ослаб за эти недели, что
ощущалось на спаррингах, а эмоции Сангр старался никому не
показывать. Но он грустил и часто скучал по югу, хоть и не говорил
по чему или кому именно.
Луррус не признавался, но я знал, что его зацепила мисс Грин. И на
последней пирушке в излюбленном кабаке он по пьяни признался: его
любимый цвет отныне – нежно-голубой. Конечно, мы с Деггером,
поперхнувшись элем, сразу провели аналогию и сделали выводы, но
смолчали.
КовЭ́р же нервничал больше всех из нас. Он переминался с ноги на
ногу и явно не от вечернего холода, а от предвкушения и нетерпения.
Хотя нашему здоровяку это было вообще не свойственно. Ведь две
недели назад Марко в письме упомянул, что им-таки удалось с боем
попасть в программу «по обмену студентами», уговорив Старосту всеми
правдами и неправдами. И кто от этой новости визжал громче всех. А
точнее, какая именно блондинка это делала, шокируя магистров,
ректора и студентов боевого потока было сложно не догадаться.
Пайсон же, стоя рядом со мной, старался думать о чём-то
отстранённом и не выдавать своего предвкушения, чтобы наши собратья
– студенты не поняли его истинный настрой. Но и он выдавал себя с
головой, всё время с нетерпением посматривая на огромные часы
Академии. И так же, как и я, вполуха слушая ректора «Деймос».
Я же старался не думать о своём плане. Ведь стоило только вспомнить
его, меня бы скрутили по рукам и ногам и кинули в антидемоническую
камеру на пару тройку дней за строптивость.
А всё почему?
Да потому что мне не давали разрешения выехать в Сальярию уже
полтора месяца!
МНЕ! НЕ ДАВАЛИ!
Ведь по прибытии в родной АйнКрад я на следующий же день
отправил отцу письмо, в котором расторг помолвку и категорично
стоял на своём. «Моя жизнь – моя свобода выбора!» – писал
отцу в письме.
Конечно, мне это с рук не спустили и на празднике «Нового Круга»,
что мы праздновали в кругу семьи, разъезжаясь по домам на каникулы,
– мне это припомнили. И ещё как! В доме моей матери был грандиозный
скандал. Конечно, отец сопоставил мой отказ и длительное проживание
на территории Сальярии и вынес вердикт: «Ты увлёкся
Сальярийской шлюхой!». А вот этого Мрак ему уже не
простил.
«Обижать нашу девочку мы никому не дадим! Ни сейчас, ни
потом!»
И за свои слова Дибериус ответил…
Перебили с отцом всё, что можно было: хрустальную люстру, витражные
стёкла, изысканные вазы, скульптуры, мебель, что мать годами
собирала по крохам в разных уголках АйнКрада. Она копила и берегла
их как драгоценность – частичку своей родины – Сальярии.
И ведь не били это лично, просто приняли форму демонов и
поволтузили друг друга, сметая всё на своём пути. За что нас уже
потом двоих мать отчитала и по углам поставила. Прочитав нотацию –
«
