В нашем мире запрещено внушение.
И этим всё сказано.
Всех магов обладающим даром подчинения запечатывали уже не одно
столетия. А всех воспротивившихся… их магию выжигали изнутри, лишая
человека способностей к волшебству и долголетию. И меня ждала бы та
же участь, но… мне повезло.
В мирное время, после холодной войны с тварями хаоса, люди
зажили спокойно, а маги тьмы стали развивать потенциал в своих
детях. Многие подрастающие маги были из числа Аристократов. На них
и так-то много сваливалось – долг перед родом, привила этикета в
тридцати трёх изданиях, которые нужно было знать назубок, в довесок
давила магия, которую заставляли изучать на случай, если вдруг
твари хаоса вновь полезут в наш мир через образовавшиеся прорехи в
мироздании.
И вот тут нашла коса на камень. Юным магам некуда было девать
свою силу! Реальной угрозы человечеству не было, и дети
аристократов стали срываться. Их тёмная магия становилась
неуправляемой, и они разносили всё на своём пути. И если бы
однажды, всего пару лет назад, на пути у такого сбрендившего
подростка не встала девушка, обладающая внушением, и не усмирила
его своей силой, – нас и дальше бы излавливали и запечатывали.
Благодаря той отважной девушке, что рискнула жизнью и раскрыла
себя, дабы спасти мирных жителей, нам и разрешили развивать и
использовать свой страшный дар. Только благодаря Элеоноре Вилмур от
нас отстали. Появилось целое направление под названием
«психомагия», куда входили люди с даром внушения. Людей, которые
следили за одарёнными подростками, за развитием их магии и
психологическим состоянием.
Мне повезло, я стала одной из них. Одной проблемой меньше. Но
мою истинную силу, мне по-прежнему приходилось скрывать. Ведь такие
способности называли проклятыми. А носителей – запятнанными.
Но всё равно я попалась. Раскрыла себя, но не жалею об этом.
Меня собирались судить. Собирались выжечь мою магию, сделав
пустышкой.
Посередине тёмного зала я стояла на коленях, прикованная к
стеле-артефакту правды. Запястья холодили цепи, что больно
выворачивала руки, скреплённых за артефактом. Голова всё ещё
кружилась от недавнего выброса магии, а к горлу подкатывала
тошнота. Хотелось улечься прямо на холодный камень под ногами и
уснуть лет на двести. На меня из темноты взирали незнакомцы. Те,
кто возложил на себя ответственность вынести приговор. Тусклый свет
исходил откуда-то из-за их спин и разглядеть лица моих палачей не
получалось.
Широкоплечий мужчина посередине, переложив бумаги и устроившись
поудобней, приготовился вести допрос. А я приготовилась отвечать
правду. И только правду. В противном случае стела за моей спиной
поменяет цвет с голубого на красный, а если буду сильно врать, меня
ещё и током ударит.
Мужчина вздохнул поглубже и сразил первым же вопросом. Я думала,
меня будут расспрашивать про запрещённую магию, обвинять, в конце
концов, вытряхнут технологию поиска, с помощью которой я смогла
связаться с пропавшим адептом и вернуть его в Академию. Но вместо
этого меня спросили то, чего я не ожидала:
— Мисс Хопс, отвечайте правду. Как вы относитесь к адепту Брайту?
Адепту – Хьюго Брайту, – словно для умственно отсталой повторяет
центральный палач.
— Сложный вопрос… – отозвалась устало и, прикрыв глаза,
облокотилась на холодную стелу за спиной.
— Отвечайте правду, иначе ваш ответ будет рассмотрен как
уклонение! – послышался чужой мужской голос со стороны.
— Я его люблю и ненавижу! – открыв глаза посмотрела на тёмные
силуэты, чьих лиц не видела. — Люблю как самого толкового,
многообещающего и самого одарённого адепта нашей Академии. Он мой
лучший ученик, который смог вернуть себе внутреннее равновесие за
рекордно короткие сроки. А ненавижу за упёртость, настойчивость. За
то, что может без мыла к любому в задницу залезть! – честно
ответила я под мерное голубое сияние стелы и тёмные силуэты
загомонили, зароптали и стали ругать меня за столь пошлую лексику,
неуместную для преподавателя.
