Дальше всё оставалось
за малым. Девочки обработали руки, уселись поудобней. Я уложил Лай
набок прямо на свои вытянутые ноги и зажал, чтобы не каталась с
боку на бок, открывая доступ к израненной спине и животу. Парни
достали маленькие ножи и стали приподнимать треугольный край раны,
а девочки, обмакнув палец мазью, максимально аккуратно наносили
лекарство прямо вглубь раны и проглаживали края, чтобы склеить их.
Зазубрин было очень много, поэтому Терра и Ирига старались
экономить средства, чтобы хватило на всё.
Когда зазубрины на спине были обработаны, они перешли
на живот, и вот тогда моя Злюка стала постанывать во сне. Она
крутила головой, инстинктивно старалась отодвинуться, но
безрезультатно, так как всё ещё была зажата мной. Пришлось крепче
обхватить её плечи и склониться над ушком.
— Потерпи, малышка.
Потерпи, моя хорошая! Осталось ещё немного, и тебе будет
легче. Как очнёшься, можешь меня даже покусать для успокоения… –
шептал я, не веря, что несу подобную чушь при сестре.
Но Терра была сосредоточена на своей миссии и даже
ухом не повела в мою сторону. Хотя я точно знал, что она меня
слышит. Наверно, её реакция и развязала мне руки и язык. Я стал
нести всякую чушь, чтобы усмирить коротышку, что уже достаточно
ощутимо дёргалась.
— Маленькая, хорошая, глупая девчонка. Ну, кто тебя просил лезть на
рожон?! Что Ричард говорил перед порталом? «Береги себя!» Так-то ты
выполняешь просьбу любимого?! Вот вернёмся домой – лично тебя ему в
руки сдам и ремень свой отдам, чтобы выходи́л "за
дурость"! А вернёшься в блок, ещё и я выпорю! – говорил я,
улыбаясь и мечтая вернуться в Академию, где был просто счастлив
рядом с ней, придерживаясь дурацких правил «Эолзера». Счастлив без
оживших легендарных чудищ, тайных любовников и бесконечных миссий
карателей. Только она, я и её постель, где она забывалась и
прижималась ко мне во сне. Я замолк, вспоминая проведённые ночи
вместе, и Цербер снова взвыла.
Глянув на оставшийся масштаб работ, я снова наклонился
и стал нашёптывать:
— Малышка, чуть-чуть осталось. Потерпи. Ещё двадцать ранок. Мелочь
ведь. Ты же у меня сильная, смелая, глупая только… но самая-самая…
Злюка. Сейчас они закончат, я тебя на ручки возьму! –
уговаривал её, как ребёнка, потерпеть немного. — По головке
поглажу, конфетку дам. Хочешь? Силой поделюсь, только потерпи
немножко. Десять всего осталось. Восемь… шесть… четыре… две.
Умница! Ты справилась… – отозвался я неживым голосом и встал вместе
с Лай.
Вытянув руки, дал Снежке возможность быстро
перебинтовать её тело на весу, не кувыркая лишний раз. А как только
повязка была готовы, уселся облокотившись на свод пещеры и уложил
Лай на себя, не желая её кому-то отдавать.
«Моя! Она моя! Хотя бы
сейчас!»
Сестра похлопала меня
по плечу, видя мой морально измученный вид. Чувствуя мои эмоции,
зацикленные сейчас на самочувствии коротышки. А я, и правда, очень
остро переживал за злюку, не мог видеть боль на её лице.
Не мог слышать рваные вздохи – словно предсмертные.
Время потянулось для нас всех просто жутко медленно.
Через час пришлось выпустить из лап нашего раненого бойца и снова
прикладывать лёд – её снова трясло в лихорадке. На теле Старосты
из-под повязки проступил рисунок синих вен, что заставило меня
паниковать вместе с сестрой. Мы раньше никогда такого не видели.
Ирига и Мара осмотрели растущий рисунок вместе с Сальярийцами и
пришли к выводу, что это реакция организма на яд Назгла. Горелли же
успокоил, сказав, что из-за медленно сердцебиения Лай яд
распространился не на весь организм, а только в месте укуса –
локально. Мы же успели вымыть большую часть, не дав яду добраться
до сердца.
