Приятным светлым днем начала октября
по пустым улицам обычно оживленного города шла женщина. До часа
пик, даже до его предвестника, когда из контор выскакивают первые
крысы, еще было время, и потому улицы стояли пусты и тихи, и, как
будто, умыты солнцем. Это было время свободных людей, и женщина
тоже была свободна.
Свободной она была так недавно, что
все еще радовалась этому. В крови еще бурлил восторг победы и
высказанных слов, и мысли о будущем еще не успели его извратить.
Первые листья падающей осени ложились под туфли, свет золотил дома,
а небо светилось нежно-голубым, как бывает только в бабье лето. Но
нас, конечно, интересуют не эти лирические отступления, а ее
внешность, так что покончим с этим вопросом раз и навсегда.
На 10 лет старше и на 10 кг больше,
чем требуется по законам жанра. Увы, читатель, ни торчащих коленок
и ключиц, ни нескладной, по-детски худой фигуры, ни густой гривы
рыжих, белых или хотя бы черных волос. Среднего роста, с волнующими
женскими изгибами, короткими темными волосами и миловидным лицом.
Ничего такого одухотворенно-героического.
Дома действительность сразу же
напомнила о себе. Стены сказали, что за квартиру придется заплатить
уже меньше чем через месяц, или съехать обратно к родителям. Комп
напомнил, что интернет скоро вырубится, а впрочем, в сети все равно
нет никого стоящего. Мебель услужливо показала последствия
недавнего (неудачного) романа, если это можно так назвать. А потому
не оставалось ничего больше, как сходить за тортиком, шампанским и
просидеть в сети до трех утра.
Этому дню суждено было стать
особенным, потому что вечером того же дня, но далеко от нашей
героини происходили следующие события.
Трое сидели на террасе ресторана,
лениво разглядывая течение медленной реки и уже не пили. Пьют
молодые. Пьют старики. Пьют волокиты и алкоголики. Эти трое не были
ни молоды, ни стары, ни пьяны. Алкоголь теперь служил им лишь
внешним поводом находиться вместе, хотя общество друг друга было им
так же скучно, как и общество любых других людей. Как, впрочем, и
одиночество. Богатые, здоровые, ухоженные. Единственная женщина в
этой группе была немыслимо красива – так красивы кинозвезды прошлых
лет. Но даже это не интересовало мужчин. Они привыкли к ней так же,
как привыкли к себе и своей жизни.
Один из мужчин также имел в облике
что-то киношное. Величавый блондин с красивыми чертами лица и
гордой осанкой. Третий участник беседы на их фоне не казался
сколько-нибудь значительным, хотя именно на него смотрели оба и его
ответов они ждали.
- Ваш с Марго пример – тому
иллюстрация. Безверие убивает вас. - Между тем сказал он, продолжая
давний неоконченный разговор.
Марго поморщилась, провела пальцем по
краю своего бокала и лениво продолжила:
- Поправка: наш общий пример.
- Или так.
- Секс, кровь, власть, наркотики,
деньги, смерть – все это в итоге сводится всегда к одному. Всегда
власть над жизнью и смертью. И чем больше власти, тем больше жажда
новой власти. И тот, кто остался не у дел, лезет из кожи вон, чтоб
вернуть…
- Вал, заткнись. – Коротко сказал
третий, и блондин, начавший уже воодушевляться собственной речью,
оборвал себя на полуслове. Марго снова поморщилась.
- И все же, - сказала она, - чем ты
намерен тут заняться? Я чувствую себя, как в духовке. К тому же мы
не приставлены ходить за тобой следом, как бы это ни выглядело со
стороны. Признаться, нам с Валентином до смерти надоел стандартный
набор европейских развлечений.
- И курортных тоже.
- И курортных. Так что же?
- Я думаю… не поверишь, я подумываю о
браке.
- Ты? – Если красавицы бывают
удивленными, то это было удивление.
Дугообразные брови чуть приподнялись,
губы скривились, шевельнулись черные кудри. Но тут же прекрасное
лицо приняло прежнее безмятежное выражение.
