«Ты должна подчиниться воле богов».
Вот какую фразу я слышу всю свою жизнь.
«Ты должна подчиниться».
Глядя в окно на проезжающий вдали экипаж, с грустью вздохнула.
Погода на улице стояла замечательная: светило яркое полуденное
солнце, прогнавшее своим зноем всех пешеходов в тень, медленно
покачивались кроны яблонь, рассаженных возле особняка, и ветер
ласково раздувал занавески в моей спальне. Так и хотелось вырваться
из этой клетки, выпорхнуть прямо в окно, но мне строго-настрого
запретили покидать стены этого дома, да и вообще своей комнаты, еще
с самого детства.
Конечно, это не запрещало мне сбегать из резиденции родителей в
полночный час, под покровом ночи, когда все семейство мирно
почивало в своих постелях, а на улицах города не было ни души, тем
не менее, у меня все равно не имелось возможности в полной мере
насладиться свободой. Воля богов была такова, что у меня самый
ужасный дар, который только можно было бы себе представить.
Проклятье Смерти.
— Обед уже подали, — задумавшись, не услышала, как в комнату
вошла служанка. — Вам можно спуститься, госпожа.
Улыбнувшись, вяло и отстраненно, поблагодарила девушку и
поднялась с кресла. Закрыла окно, чтобы пение птиц не дразнило
душу, и надела черные перчатки по локоть. Укутанная в платье с
воротом, с забранными в пучок темными волосами, я выглядела не юной
девушкой, у которой вся жизнь впереди, а уставшей от жизни вдовой
на поминках.
Служанка, стараясь держаться от меня на расстоянии пушечного
выстрела, так и топталась в дверях. Понимая, насколько сильно все в
этом доме меня опасаются, решила ее не задерживать.
— Ты свободна, — сообщила отстраненно, пытаясь выглядеть как
можно более равнодушной, хотя за двадцать лет внутри накопилось
столько чувств, что порой сложно было с собой совладать. — Я
спущусь одна.
Девушка, кивнув, быстро удалилась. Словно этого и ждала всю
жизнь. Примерно так же на меня реагировал практически весь
остальной город…
Обеденная зала располагалась на первом этаже, в правом крыле
особняка. Вообще, жили мы здесь только тогда, когда король со своей
семьей покидал столицу и отправлялся в свою летнюю резиденцию,
находилась которая неподалеку от Гаальского моря, самого крупного
на континенте. Тогда же вместе с монархом сюда, в красивый портовый
город Энарет, переселялись и самые близкие люди среди его
окружения.
Спустившись по лестнице, я прошла мимо гостиной, распахнула
широкие двери и оказалась в обеденной комнате. Мать с отцом, а
также мои сестры и младший брат, уже сидели за столом. Взглянули на
меня так, словно привидение увидели, но ничего в итоге не сказали.
Лишь отец тайно улыбнулся мне, и от этого мимолетного, но теплого
жеста мне стало несказанно легче. Тяжело, когда вся семья тебя
сторонится и считает изгоем. Даже несмотря на то, что порой
кажется, что ты к подобной холодности уже привыкла.
— Доброго здравия, — произнесла, усаживаясь в самый дальний край
стола. Родственники меня хоть и боялись, но все-таки трапезничать в
отдельной комнате не заставляли.
— Доброго, — отозвалась мать. Странно, но именно она, человек,
подаривший мне жизнь, вела себя так, будто я внебрачный
подкидыш.
— Эмиса, — мать обратилась к моей старшей сестре, словно меня
здесь уже и не было, и та с деловым видом на нее оглянулась. — Как
успехи в учебе?
— Превосходно, — просияла она. — Вчера сдавали последний
экзамен, по теории магии. Учителя поставили наивысший балл.
Не сдержавшись, хихикнула от того, насколько невыносимо пафосным
выглядело выражение ее лица, за что тут же получила неприязненный
взгляд как матери, так и самой Эмисы. Пришлось засунуть кусок мяса
в рот, чтобы не издавать никаких посторонних звуков.
