Испив мистического яда,
Заслышав шепот в тишине,
Стремись на свет и бойся
взгляда,
Что наблюдает в темноте…
В детстве родители и бабушки с дедушками часто рассказывали мне
о добре и зле. Эти понятия вплетены в каждую сказку, в каждый
детский рассказ, ими наполнены звучные песни бардов, странствующих
по всему миру и собирающих крупицы информации для своих
произведений, их касаются трактаты, написанные учеными и
философами, они таятся в сердце каждого человека, от королей и
монархов до простых крестьян. Черное и белое. Оттенки, явственно
разграничивающие друг друга, позволяющие каждому выбрать свой, и,
казалось бы, это всегда должно быть так просто.
Но вот теперь мне предстояло совершить злостный поступок во имя
добра, а я мучалась муками совести...
— Итак, — из размышлений, которыми в последнее время слишком
сильно была забита моя голова, меня вырвал голос тетушки. Женщина
внимательно следила за моими действиями. — Все еще учишься на
мага?
В комнате витал запах пряных цветов, от которого начинала
кружиться голова. Ставни были полуоткрыты, но занавески в доме
оставались задернуты. Зелье, которое меня учила варить папина
сестра, требовало темноты.
— Пока не выгнали, — усмехнулась, посмотрев на тетушку.
Роста она была невысокого, темноволосая, с худощавым
телосложением и острыми скулами, строгим взглядом, которым при
желании могла и в землю вкопать. Шанния де Риэль являлась
преподавательницей в столичной элитной магической школе, грозой
нерадивых учеников и заместителем директора по совместительству, и
каждое движение, каждый жест выдавали в ней строгость и железную
хватку учителя. Впрочем, со мной она старалась быть мягкой,
всегда.
— Смотри у меня, — пригрозила шутливо она пальцем, в то время
как я едва не сыпанула лишних ингредиентов в зелье.
Нахмурившись, тетушка посмотрела на закипавший котелок, в
котором я размеренно помешивала поварешкой буроватую жидкость. На
вид отвратное варево, но по итогу тетя сказала, что должен
получиться отвар для снижения симптомов лихорадки. Подобные я еще
не готовила ни разу в жизни. На факультете для магов травоведение и
зельеварение упоминаются лишь вскользь, мы от силы потратили на это
месяц, и за такой короткий срок мало чему путному научишься. Зато
тетя Шанния, прекрасно разбиравшаяся в травах и лекарствах, с
удовольствием за меня бралась во время каникул.
— И какой ингредиент ты положишь теперь? — с вызовом
поинтересовалась папина сестра, заложив руки за спину. Посмотрела
на меня, и я пристыженно отвела взгляд, наспех вспоминая рецепт. За
последние пару недель пришлось изучить их столько, что порой все
списки хаотично смешивались в голове.
— Сейчас, — сосредоточилась.
Цветок игериса - есть. Щепотка толченой сухой травы митоса для
снижения температуры - тоже. Пряности для подавления горьковатого
вкуса положила.
— Последний, — снова посмотрела на зелье. Оно уже начинало
закипать, и большие пузыри схлопывались на поверхности, отчего
густая «каша» казалась живой. — Орантин.
Цветок, который рос в чаще леса за границей столицы, на
болотистой почве. Порой его очень сложно было найти. Точнее,
вовремя вернуться их местных лесов, в которых его собирали, пока
темнота не застала тебя врасплох.
Шанния кивнула, ласково и тепло улыбнувшись.
— Молодец.
Родители отъехали из столицы по делам, должны были вернуться
только завтра вечером, и потому целый день я вновь решила провести
в компании тетушки.
Дождавшись необходимой консистенции и загустевания, приподняла
взгляд к полкам с сушеными травами и отыскала неприметный маленький
пакетик из коричневой ткани, перетянутый зеленой лентой.
Развернула, взяла щепотку орантина и уверенно сыпнула в котел.
Пылинки разбежались по водянистой поверхности, как небольшие хлопья
снега по полю в заморозки. Перемешала содержимое и легким движением
пальцев затушила мерно потрескивавший огонь.
