— Нет, я не хочу участвовать в этом!
— испуганно заявила я, отступив на шаг.
— Не будь эгоисткой, Холли! — гневно
сверкнул глазами отец. А стоявшая рядом с мамой сестра сердито
скрипнула зубами, прожигая меня надменным взглядом.
Все ждали этого дня три года. После
того как загадочным образом погибла молодая королева, беременная
первенцем. Потому что, согласно традициям, эта трагедия предвещала
грядущий Отбор невест для вдовствующего короля. И не успело тело
королевы упокоиться в земле, когда все знатные семьи Эргимона уже
начали фантазировать о том, как усадят на трон именно свою
дочь.
Моя семья, увы, не стала исключением
на этом балу стервятников. Но, к счастью, не я была той, кого они
желали видеть на Отборе. Так что и не беспокоилась по этому поводу…
до сегодняшнего вечера…
…Когда родители заявили мне, что я
отправлюсь на Отбор вместе со своей старшей сестрой, Элеонорой
Редривер: любимой дочерью, гордостью семьи и украшением любого
светского приема.
— Но ведь вы же хотите видеть
победительницей Отбора Элеонору, а не меня! — выдохнула я, отступив
назад еще на один шаг. С каждой секундой меня все сильнее накрывало
паникой.
— Именно, — заявила мама, положив
руку на плечо сестры. — И поэтому мы не можем рисковать.
— Я… не понимаю…
— Ты все прекрасно понимаешь, —
отчеканил отец. — В конце концов, разве для тебя в новинку помогать
сестре?
— Но не на королевском же Отборе
невест! — выдохнула я.
— Как раз на нем Элеоноре твоя
помощь нужна, как никогда ранее, — проговорил отец, строго глядя на
меня. — Она должна победить и стать женой его величества, первой
женщиной Эргимона.
В ответ мне захотелось сказать, что
вот бы тогда и побеждала на отборе сама, своими силами. И тогда бы
я посмотрела, что там у нее выйдет! Так же, как посмотрела бы,
способна ли сестра хоть на что-нибудь без моей помощи, а фактически
— без того, что я почти все делала за нее, оставляя ей лишь
победоносно перерезать ленточку! Всегда, всю свою жизнь.
Но я не сказала этого. Просто сжала
кулаки.
С самого детства я, слушаясь
приказов родителей, всегда и во всем помогала Элеоноре, уступая ей
лавры. Следовала за ней бледной тенью и обеспечивала ее успех в
любом деле, за которое сестра бралась. Поэтому она была звездой в
свете, всеобщей любимицей, лучшей выпускницей магической академии,
«написавшей» блестящую дипломную работу.
И вот сейчас, когда пришло время
Отбора, которого родители с таким нетерпением ждали… меня снова
ставили перед фактом! Просто ставили перед фактом. Давали понять,
что ничего не меняется, все должно быть как всегда. Потому что я не
могла не подчиниться прямым приказам отца… физически не могла. И о
причинах догадывалась.
Когда-то в детстве, когда я была еще
совсем наивным ребенком, и мне прокалывали уши, отец убедил меня
проколоть не только мочку, но еще и хрящ. А после обманом заменил
временную медицинскую сережку на другую — маленькую, почти
незаметную. Которая, как я позже начала догадываться, была
артефактом. Необнаружимым и неснимаемым — похоже, избавить меня от
него мог лишь тот, кто надел. Со временем, когда выросла, я
понемногу прощупывала, что к чему. И пришла к выводу, что его
действие было очень слабым и заключалось в следующем: если отец,
через формулу заклинания «Таково мое слово», отдавал мне приказ
сделать что-нибудь сиюминутно, я обязана была подчиниться. Разве
что, если только бы он не приказал то, от чего я моментально бы
умерла.
Ключевое слово — «моментально».
Что хуже всего, у меня даже не было
близкого человека, которому я могла бы пожаловаться на такое, кто
вступился бы за меня или хотя бы что-нибудь объяснил, как-нибудь
помог. Ни друзей, ни родственников, которые бы любили меня и хотели
позаботиться. Не говоря уже о том, чтобы взять меня под опеку.
Особенно навлеки я на родителей проблемы тем, что попробовала бы
доказать что-нибудь, например, полиции. Да и… разве это повод —
пытаться навредить положению родителей из-за такого? Причем сама
толком не зная ничего наверняка, только строя теории на основе
собственных наблюдений и предположений. Ведь пока что отец в самом
деле не заставлял меня делать ничего опасного для жизни или
аморального — просто управлялся с «непослушным ребенком». И
заставлял помогать сестре.
