— И чтоб я больше тебя не видел, —
заявил человек, которого я почти год называла своим мужем. А
теперь…
Теперь я смотрела на подписанные
бумаги о разводе, которые сотрудница ЗАГСа сложила в папку и
забрала. Выдав нам при этом по вычурному свидетельству и наши
паспорта, в которых стояло по штампу, подтверждающему, что наш брак
расторгнут.
В груди болезненно защемило.
Происходящее казалось дурным сном. Я даже не сразу поняла, что Дима
уже вышел, не говоря мне больше ни единого слова.
Захотелось расплакаться от горечи и
обиды, но я сдержалась из последних сил — не хотелось проливать
слезы при черствой на вид, безвкусно накрашенной тетке, которая
лишь не так давно плохо отыгрывала радостную торжественность,
поздравляя нас с заключением брака и желая «долгих лет счастливой
супружеской жизни».
Сжимая свой паспорт тонкими
неухоженными пальцами, погрубевшими от домашней работы, я неуклюже
запихнула свидетельство о разводе в сумку, при этом сильно его
помяв, развернулась и направилась к выходу из ЗАГСа. Плохо
представляя, как мне вообще жить дальше.
Мы начали встречаться, когда я была
на первом курсе, и поженились, едва получила диплом. Я, если
честно, к тому времени уже и не надеялась, что Дима позовет меня
замуж. Даже думала расставаться, считая, что он не хочет строить со
мной будущего. В то время как я, одинокая воспитанница детского
дома, мечтала о семье, настоящей семье. Но нет, все же сделал
предложение. Правда вот, непонятно зачем, потому что в браке со
мной ему явно было… тесно. Живя в квартире с его мамой, которая
меня недолюбливала, я делала все дела по дому — на работу муж мне
устраиваться не разрешал. Хотел, чтобы я поскорее забеременела и
родила ему, как он выражался, «наследника»… которому предстояло
УНАСЛЕДОВАТЬ пыльный диван, сломанный шкаф и ободранное котом
кресло.
Уже позже до меня дошло, что моей
беременности Дима ждал все те годы, что мы встречались — просто по
молодости-неопытности не сразу поняла, почему в постели со мной он
вообще не предохраняется. В результате я начала выслушивать в свой
адрес и от него, и от его мамы, что я — «бесполезная пустоцветка»,
которая виновата в том, что не способна забеременеть, и зря он
вообще на мне женился. С фразочками в духе: «Вот забеременела бы
сначала — тогда бы и поговорили о свадьбе вообще!».
Несколько месяцев я просиживала в
очередях у кабинетов врачей, которые в один голос говорили, что со
мной все совершенно в порядке, и я должна была бы уже «давно легко
забеременеть». Советовали прислать провериться мужа… о чем Дима с
его мамой, естественно, не хотели даже слышать. Когда же я
попыталась настоять на том, чтобы он пошел к врачу сам…
Уже на следующий день он отвел меня
в ЗАГС, подавать заявление на развод.
И вот с того дня прошел месяц, наш
брак был с концами расторгнут. Все имущество, конечно же, было на
маме Димы, а на нищенской свадьбе, которую мы праздновали в формате
«шашлычки в парке», нам не подарили ничего солиднее дешевого
миксера, сломавшегося уже через месяц. Так что я в результате не
получила ни гроша из «совместно нажитого имущества», сбережений у
меня, естественно, тоже не было. Работу, где платили бы достаточно,
чтобы я могла позволить себе снимать хоть какое-то жилье, найти
никак не удавалось, а терпение у подружки, которая пустила меня к
себе «пожить на время», уже заканчивалось.
Поэтому идя прохладным весенним
вечером вдоль набережной у парка, я вообще не представляла, как мне
быть дальше.
…Как вдруг кто-то схватил меня сзади
профессиональным захватом, придушив за шею! И слегка приподняв ноги
в дешевых босоножках над землей, мерзким голосом прошипел на
ухо:
— Даже не вздумай вякнуть, а то шею
сверну!
