− Я бы хотела подать прошение,
господин регент, − обратилась я к этому самому регенту, войдя в его
кабинет перед самым окончанием рабочего дня.
− Какое именно? − спросил он, не
поднимая головы от бумаг, разложенных на его столе.
− О расторжении помолвки в связи с
несостоятельностью жениха, − и, сделав такое неоднозначное
заявление, я поспешила пояснить его. − Я была обещана ему в жены
еще до моего рождения. Вскоре после того, как я родилась,
состоялась помолвка. Заочная. И за всю жизнь я не увидела своего
жениха ни единого раза, не получила от него ни единой весточки.
Очевидно, он во мне не заинтересован, если вообще помнит о моем
существовании. Так или иначе, я считаю его как жениха
несостоятельным, а потому прошу принять мое прошение о расторжении
помолвки.
− И каково же имя этого чудесного
героя? − задал вопрос регент.
− Вот копия соглашения о
помолвке.
Я положила перед регентом, который
до сих пор не потрудился даже посмотреть на меня, сложенный вдвое
лист бумаги. Стандартный договор между родителями будущих жениха и
невесты, заключенный много лет назад. Единственным из всего текста,
что представляло интерес, были имена жениха и невесты. И, похоже,
они все-таки смогли привлечь внимание регента. Потому что, пробежав
глазами по строчкам соглашения, он поднял голову и наконец-то
посмотрел на меня.
Да, совсем не так я представляла
себе регента Руада. На меня смотрел высокий светловолосый мужчина.
Очень привлекательный, надо сказать. Кто бы мог подумать, что
регент Руада выглядит так… молодо. Не то, чтобы он в моем
представлении непременно должен был быть стариком, но то, что
гораздо старше того мужчины, который стоял передо мной − совершенно
точно. Тот, на кого я смотрела сейчас, был взрослым, да. Но совсем
не старым.
− Сожалею, но я не могу принять ваше
прошение, Аниэль Паэр.
− Почему? − удивленно выдохнула я. −
У вас нет никакого права отказывать мне в приеме прошения.
− Вообще-то, есть, − возразил мне
этот… регент.
− И какое же? − я подняла голову и с
вызовом посмотрела в его лицо.
− Согласно кодексу Руада, прошение
подобного рода может быть принято к рассмотрению, если вторая
сторона, в вашем случае это жених, не имеет возражений, либо его
местонахождение не установлено.
− Так в чем же дело? − удивилась я.
− Я понятия не имею, где находится сейчас этот мой, с позволения
сказать, жених.
− Оно и видно, − устало вздохнул
регент. − Аниэль Паэр, − мужчина посмотрел на меня. − Я не могу
принять ваше прошение, потому что ваш жених, Лаэриэнь Руаделлин,
это я. И, глядя на то, какая невеста мне досталась, я вовсе не горю
желанием разрывать помолвку. Скорее даже, наоборот.
Регент, этот светловолосый… негодяй,
поднялся из-за стола, и смотрел теперь на меня сверху вниз, с
высоты своего немаленького роста. Лицо его было серьезно, но в
глазах читалась усмешка.
Не горите желанием, господин регент?
Это только пока. Но мы еще посмотрим, чья возьмет!
За несколько дней до
этого
Ветер бросал мне в лицо брызги волн.
Свобода в моем случае пахла морем и солью. Свобода − потому что я
наконец-то нашла в себе смелость, чтобы покинуть отчий дом. А море
− потому, что для этого пришлось уплыть от родного берега. Правда,
покидать этот самый дом пришлось тайно и под покровом ночи. Точнее,
перед самым рассветом, чтобы успеть добраться в порт перед самым
отплытием корабля.
Провожать меня вышла вся семья.
Брат, вернувшийся домой далеко за
полночь, ворчал, чтобы в следующий раз я выбирала для побега
исключительно дневное время, чтобы ему не пришлось вставать
практически сразу после того, как он лег спать.
Мама заметила, что не слишком честно
с моей стороны сбегать накануне получения диплома медицинской
школы, ведь у нее уже сшито платье для торжественной церемонии. Я
ей привычно возразила, что не собираюсь выполнять данное не мной
обещание и выходить замуж сразу после окончания школы, а потому
просто вынуждена пропустить вручение диплома. Ведь нет диплома − и
можно считать, что медицинскую школу я так и не закончила, а,
значит, имею полное право не выходить замуж.
