Дракон был ужасен.
Огромные крылья едва вмещались в парадную залу, покрытая
наростами и бородавками пасть то и дело испускала струи огня, а
когти чудовища чертили на мраморе пола глубокие царапины. Дракон
был в бешенстве.
Но Лекса только вздохнула и сказала скучающим голосом:
— Отец, примите уже своё обычное воплощение! Это становится
смешным.
Дракон икнул и практически сразу сдулся до размеров обычного
человека. Оправив чёрную тогу, ставшую слишком просторной,
проворчал:
— Дети! Беспринципные и непослушные существа…
Вместо морды у него появилось лицо — такое родное и знакомое с
детства. Лекса улыбнулась:
— Ваше Императорское Величество, вы же знаете, что я не боюсь
вашего гнева! Я же ваша любимая и единственная дочь.
— Ты вероломно этим пользуешься, ящерка, — фыркнул император.
Сел на трон и немедленно получил по руке от матушки:
— Курт! Разве можно так меня пугать?!
— Машенька, а как ещё ты хочешь договориться с этой девчонкой?
Замуж она не хочет…
— Не хочу, — подтвердила Лекса кивком.
— Замуж не напасть, лишь бы замужем не пропасть, — раздался за
спиной скрипучий старушечий голос, потом охнул и захохотал. Но
никто не обратил на него внимания.
— В академию она не хочет!
— Что я там не видела, в этой академии, отец? — воскликнула она.
— То, что изучают студиозусы, я знаю давным-давно. С детства
знаю!
— Это лучшая академия магии восьми присоединившихся миров!
У отца был оскорблённый вид, и матушка похлопала его по
руке:
— Ну-ну, не будь таким строгим, Курт. Лучше спроси у Лексы, чего
она хочет.
С тяжким вздохом император помотал головой. Потом откинулся на
спинку трона и, грозно сдвинув брови, осведомился:
— Чего же ты хочешь, Александриэлла?
Лекса возрадовалась. Этого вопроса она ждала уже давно. И знала,
что матушка обязательно уговорит отца согласиться. Подобрав подол
платья, она грациозно скользнула к трону и в почтительном реверансе
протянула императору красиво разузоренную бумагу:
— Вот, Ваше Императорское Величество. Не сочтите за тягость
ознакомиться.
— Что это? — его императорское величество нахмурило брови, с
трудом читая изысканную вязь каллиграфии Танкема. — Каждый может
найти дело по вкусу? Маша, по какому вкусу? Что тут написано?
Матушка взяла бумагу и, водя пальцем по строчкам, прочитала по
складам:
— Любой молодой предприниматель, располагающий небольшим
капиталом, приглашается на «Неделю коммерции за два ком… лей… кса».
Ох, как трудно переводить! Лекса, девочка, в чём суть?
— Суть в том, что я могу стать хозяйкой собственного отеля или
ресторана в Танкеме! — ответила Лекса, пытаясь безуспешно спрятать
торжество в голосе. — Там отчаянно не хватает молодёжи, ведь все
уезжают в Академию или выходят замуж!
Ехидство последней фразы заставило отца грозно сдвинуть брови.
Но матушка сказала таким нарочито-весёлым тоном, каким обычно
говорила, чтобы отвлечь отца от какой-нибудь детской проделки:
— Наша дочь — молодой предприниматель! Курт, мне кажется, что
это прекрасное начало взрослой жизни для Александриэллы! Тебе не
кажется?
— Мне кажется, что ей лучше выйти замуж, — пробурчал император,
отбирая у императрицы листок. — Но ни один принц из нашей империи
не кажется твоей дочери достойным кандидатом в мужья!
— Мне кажется, что тебе это только кажется, милый друг, —
ласково улыбнулась матушка, и отец сразу успокоился. Лекса всегда
хотела выведать у неё секретную магию, с помощью которой
императрица так воздействовала на своего супруга, но матушка только
улыбалась. Не выдавала…
— Так что, я могу ехать в Танкем? — спросила Лекса нетерпеливо.
Отец вздохнул так тяжело, словно она просила позволения утопиться в
море. Матушка весело подмигнула.
Ура! Позволение практически в кармане!
