1.
От высоких каблуков уже болели ноги: туфли хотелось снять и
швырнуть куда подальше, лишь бы эта тупая боль отошла на второй
план, а на первый снова вышла работа, но и это было конкретным
проколом для меня — внимание всё равно не желало мне помогать.
Нужно было сосредоточиться на совещании, но у меня не получилось,
даже когда начальник злостно прикрикнул, привлекая моё
внимание.
— Оливия! Вы с нами, милочка?
— Да, сэр... — я подняла голову из-под стола, где битый час
наклеивала пластырь на место чуть выше пятки, — у меня небольшая
проблема тут просто.
— Судя по тому, как идут продажи новой партии, проблема у вас не
с ногами, миссис Хадсон.
Тихий смешок прокатился по ряду, где восседал отдел маркетинга.
Отдел, в котором я и работала, отдав пять лет собственной жизни,
видимо, для того, чтобы напыщенный, толстощекий Гордонс сейчас
мешал мне заклеивать больное место.
Ко всему прочему добавилась бурлящая адовым котлом головная боль
— ещё чего не хватало. Пока все вокруг обсуждали работу. я решила
достать телефон и узнать, приедет ли Джон за мной хотя бы сегодня,
но на экране мобильного не было и намёка на уведомление.
А, нет — одно было. Прогноз погоды на вечер от доставшего уже в
край виджета.
— В общем, мне пора, — поднявшись с места, я прихватила сумку и
одёрнула юбку, обходя стол и взмахивая рукой, — я и так на
выходном.
— Хорошо, Оливия, — буркнул Гордонс, но с неохотой провожая меня
взглядом, — но завтра мы ждём вас с самого утра!
— Ага...
Стоило мне выйти в длинный коридор, как по нему начали
разлетаться удары каблуков, резонируя по помещению и возвращаясь в
голову трещащими мыслями.
Джон не написал, рабочее совещание прошло отвратно, партия
нового крема для загара провалилась в продажах из-за косяка отдела
маркетинга — чудесно, просто отпадно.
Мысли плелись вокруг единственного желания — напиться и уснуть.
Именно такой выход я сочла для себя верным, потому что ноги просто
отваливались от боли.
Интересно, сколько обезболивающих нужно запить вином, чтобы
потом не проснуться уже никогда? Я хотела бы углубиться в
исследование, но мой возраст уже превысил 16 — мысли о суициде не
могли бы успокоить.
Пройдя до лифта, я раздражённо сняла туфли и пошла в огромную
стеклянную коробку уже полубосая — в тонких капроновых
колготках.
Когда я спустилась на первый этаж, то меня проводила Аманда —
девчонка за стойкой бизнес-центра. Она, видя меня без обуви, тут же
расширила глаза и подбежала.
— Ты чего, Олив? — шумно выдохнув, девушка глянула на ноги, а
затем почти запищала, — Господи, ужас какой! Давай ко мне!
— Куда? — устало спросила я, — Мне сейчас нужно на ужин с
Джоном, мы едем к каким-то его партнёрам, какая же старомодная
фигня...
Аманда взяла меня под локоть и повела к стойке, над которой
висела видеокамера. Вокруг не было ни души, и меня это успокоило —
за мной Джон не спешит, так что я могу провести время как хочу. А
лучше — это залепить ноющие и горящие от боли мозоли.
— И зачем ты в этом ходишь? — шепнула будто сама себе девушка,
доставая аптечку и отрывая от неё защитную ленту, — купи себе
удобные тапочки или кеды, сейчас модно...
— Джонатан хочет, чтобы мы выглядели шикарно, а не удобно... —
выдох промчался по плечу Аманды, потому что она присела напротив, а
я, не выдержав, уронила голову на неё.
— Он у тебя больной.
— Соглашусь.
Обработав меня всем, чем только возможно, Аманда всё время
оглядывалась, нет ли новых посетителей, но, справедливости ради,
здесь мало кто бывает после шести вечера. Офис не самый известный,
не самый проходной.
Помолчав, Аманда посмотрела на меня и грустно улыбнулась. Мы
редко общались, но мне всегда нравился её оптимизм. Она и не
обязана была ничего делать.
