Артур Никитин
Горизонт зловеще вспучивался оранжево-чёрными клубами дыма. Ещё пару минут полёта на предельной скорости, и вот уже беспощадный свет прожекторов выхватил упавшие фермы, разбросанные останки ракет, беспомощно и горько зияющие провалы в крышах ангаров. На фоне светлеющего предрассветного неба тянулись багровые языки пламени, словно там бушевал огромный дракон. Вокруг скопились пожарные флаеры, медпомощь. Я вылез из кабины и тут же в горле запершило, в нос шибанул резкий запах керосина и гари. И я зашёлся в кашле, обжигающим лёгкие.
Огонь, обильно залитый пеной с пожарных флаеров, уже утихал, пылающая алая стена опала, сменилась на траурную седую дымку, словно от погребального костра. Я прошёл на территорию космодрома, где уже вовсю хозяйничали смахивающие на серых медуз беспилотники. Зависнув над обугленным бесформенным обломком, в котором уже невозможно было угадать часть ракеты, один из них выбросил гибкие щупальца, захватил кусок и втянул в себя.
Среди бродящих по развалинам людей выделялась массивная фигура Олега Громова, полковника и командира спецотряда пилотов. Успел, чертяка, раньше меня прилететь. Хотя от его базы, где он обучает пилотов, до космодрома почти восемь тысяч вёрст.
Увидев меня, подошёл вразвалочку, с ленивой грацией только что покинувшего свой прайд льва. Широкоскулое лицо с тёмным румянцем на щеках блестело от пота. В серо-голубых глазах поселилась печаль-тоска.
– Привет, Артур, – тяжело вздохнул, протянув перепачканную в саже руку.
– Что скажешь?
– Да всё к чертям собачьим разнесло! Три месяца работы! Твою ж мать… Убью мерзавцев! – мягкая картавость Олега теперь обратилась в рык разъярённого тигра.
– Горяч ты без меры, Олег Николаевич. Убивать-то кого собрался?
– Да неужели не ясно, Артур?! Говнюков из секты! Задушил бы их своими руками, – он нервно засучил рукава лётного комбинезона, обнажив мощные с выступающими жилами предплечья, какие бывают у моряков и лётчиков. И как-то сразу легко поверилось, что полковник сможет выполнить свою угрозу.
– А что, полиция уже это выяснила?
– И так всё ясно! – Громов с силой ударил кулаком по собственной ладони.
– Да, Артур Борисович, – к нам подошёл Тимофей Филин, начальник службы охраны. – Похоже на то. – Мы потеряли три готовых ракеты. Они стояли на старте. Фермы сильно повреждены. Вернее… Да… Серьёзно пострадал завод шлюзовых аппаратов … В общем…– Филин замялся.
– Но как вы это допустили? – я в безнадёжном отчаянии покачал головой, не в силах отвести взгляда от площадки перед космодромом, с которой одна за другой взлетали, смахивающие на больших чаек, флаеры скорой помощи. – Сколько людей… поги… пострадало?
– Ну, не знаю, товарищ Никитин… – Филин почесал в ухе, шумно втянул носом воздух, затем выдохнул. – Семь человек погибли. Много раненных. Точно не знаю.
– Не знаю, товарищ Никитин. Не знаю, товарищ Никитин… – издевательски передразнил его Громов. – Филин, это ваша гребанная проблема! – голос Олега заставил начальника службы безопасности вжать голову в плечи. – Не допускать на полигон этих уродов! Почему вы не проверили, кто работает? Почему?!
– Ладно, Олег, не злись, – я, как можно мягче похлопал багрового от злости пилота по плечу. – Это и моя вина. Торопились, набирали в последнее время черти кого. Вот и получилось. Слушай, а когда ты успел добраться сюда так быстро? Ты с Твери, с базы летел? – я решил перевести разговор на другую тему, снизить градус злости полковника.
– Да, – отрывисто бросил он. – Я могу на своём летуне добраться за полчаса из любого места. Хоть из Сан-Франциско, хоть из Австралии.
– Но я не думал, что ты всё-таки на своём космолете прилетишь. А если бы тебя сбили?
