– Вы уволены! – громогласно озвучивает своё решение заведующая
поликлиникой, в которой я работала участковым терапевтом до
сегодняшнего дня. – Седьмой больничный за год! Уму непостижимо!
– Светлана Борисовна, я не могу сейчас остаться без работы,
пожалуйста, не надо, – слёзно умоляю начальницу, но ей плевать.
– Даже не уговаривай, Вика, я не изменю своего решения, – гордо
вскидывает голову женщина. – Или решай вопрос с ребёнком, или
забудь об этой работе. Я всё сказала!
– Светлана Борисовна…
– Всё, Вика, иди! – машет в сторону белой пластиковой двери. –
Документы завтра заберёшь.
Открываю рот, жадно хватая воздух, но больше ни слова не могу
произнести.
Как это, решить вопрос с ребёнком?
Заведующая будто о котёнке говорит, а не о человеке, причём уже
немаленьком. Моей дочке скоро исполнится семь, в этом году она
пошла в первый класс.
– В конце концов, есть интернаты для больных детей, могла бы
спокойно работать, – бросает мне в спину, едва я касаюсь пальцами
дверной ручки.
– Что вы сказали? – резко оборачиваюсь, надеясь, что
ослышалась.
– Интернаты, говорю, есть для больных детей! – выплёвывает
желчно, а я вдруг ловлю себя на том, что впервые за свои тридцать
лет хочу ударить человека.
– Юля – обычный ребёнок, она просто часто болеет! – бросаю
возмущённо. – А вы…
Меня распирает от злости и негодования, пульс грохочет, дышится
через раз.
– Да пошли вы… – проглатываю ругательство, потому что попросту
не привыкла вести себя подобным образом.
Крики, скандалы, разборки – не моё это всё, но когда дело
касается единственного ребёнка, я превращаюсь в разъярённую,
бешеную фурию. За дочку любого порву.
А я ещё хотела унижаться и просить оставить меня на работе…
Ну, уж нет, после такого не останусь тут ни минуты лишней.
Уволит без отработки? Да и пожалуйста!
Громко хлопнув дверью, покидаю кабинет заведующей.
– Ну что? – меня тут же встречает Полина – моя подруга и коллега
по совместительству, она работает медсестрой.
– Уволила, – обречённо опускаю голову. – Ещё и гадостей
наговорила напоследок.
– Вот же стерва, – возмущается Поля, – совсем ничего
человеческого нет в ней. Слушай, – девушка неожиданно меняется в
лице и хватает меня за руку, – я слышала, что в одну хорошую,
частную клинику требуется медсестра в регистратуру. Конечно, ты
врач, я понимаю, но всё же…
– В какую клинику? – спрашиваю с жаром, цепляясь за эту
информацию, как за спасительную соломинку. – Не мне, знаешь ли,
носом крутить, когда концы с концами еле свожу.
Понимаю, конечно, что шансы получить должность в хорошей клинике
ничтожно малы, но в моём случае только и остаётся, что надеяться на
чудо.
– А я сейчас скину тебе адрес, – Полина ободряюще улыбается и
вынимает из кармана белоснежного халата телефон. – Лови.
– Спасибо, дорогая, – крепко обнимаю подругу. – Я у тебя в
долгу.
– Ой, не преувеличивай, – отмахивается, – главное, чтобы взяли
тебя. Включи обаяние, улыбнись. Там, кажется, мужчина заведует
всем.
Да уж, вот что-что, а улыбаться мужчинам я давно разучилась.
После развода с некогда горячо любимым мужем я живу теперь только
ребёнком. И улыбаюсь исключительно самым близким людям, а их у меня
немного: дочка и подруга.
Быстро собравшись, покидаю больницу и бегу забирать Юленьку из
школы. Хорошо хоть недалеко здесь, можно пешком дойти, а вот до
съёмной квартиры уже добираться нам непросто, потому что находится
она на самой окраине города.
***
– Мам, куда мы так спешим? – хнычет дочка, едва поспевая за
мной.
Поскальзывается на тонкой корке льда, но я успеваю поймать
малышку вместе с тянущим её вниз огромным ранцем.
– На работу, солнышко, мама спешит на работу, – поясняю
коротко.
Я позвонила по телефону, который мне вместе с адресом скинула
Поля, получила приглашение на собеседование и теперь очень боюсь
опоздать.
