Пробежаться пальцами легкомысленно,
мысленно
По рукам, по глазам и губам твоим
искренне.
Затаить на секунду дыхание.
Выстрелом
Расплескать на тебя все эмоции
истинно.
Опуститься на землю осенними
листьями,
Разжигая костер между нашими
жизнями.
И проснуться в слезах и движеньями
быстрыми
Затереть все следы, нанесенные
искрами.
(автор: Кристина Скрябина)
Спортивный запыленный спортбайк с
юзом остановился возле здания кафе. Опустив пыльным носком ботинка
железную подножку, он слез с мотоцикла. Его взгляд сразу же уперся
в белый «Мерс». Теплый летний ветер играл с искусственными розами,
которые оплетали свадебные кольца. И снова в сердце больно впились
колючие мысли – он опоздал. Он опоздал еще три часа назад…
Нет, опоздал гораздо
раньше.
Сняв шлем и сжав его онемевшими
пальцами, он зашагал в кафе, уставший как черт, злой как собака, и
опустошенный как высушенный колодец. В этот раз любимая езда на
двух колесах, растянувшаяся на несколько долгих часов, показалась
бесконечным кошмаром. Все это время неугомонные мысли и чувства
держали его на пределе, окутывали отчаянием и болью, напоминали о
несбывшихся мечтах, травили душу и вспарывали на ней затянувшиеся
раны, пока он выжимал из своего байка все возможное. Ему еще
никогда так не хватало скорости. Электронный датчик его родной
«Хонды» заканчивался всего лишь на двухсот двадцати километрах в
час.
Когда-то ему не хватило смелости,
сегодня не хватило скорости, а завтра что? А завтра ему может не
хватить сил… сдержаться, забыть, отпустить.
Перед дверью кафе он облизнул
пересохшие губы и тут же вытер их тыльной стороной ладони,
затянутой в кожаную перчатку с открытыми пальцами. Ладонь сжалась в
кулак, который лег на дверь, отталкивая ее в сторону. И он шагнул
внутрь…
Звуки веселой музыки раздражали,
а атмосфера праздника выводила из себя. Им всем тут весело, черт бы
побрал его друзей, родных… и ее.
Окруженная гостями, в центре
зала, в белом пышном платье кружилась невеста, и счастливая улыбка
играла на ее лице. Он резко остановился, чувствуя, как перехватило
дыхание от боли и восхищения, от лавины различных и противоречивых
чувств. И резко пропало все вокруг. Она была… Черт! Она была все
так же красива, и все так же ему необходима, как вода и воздух, как
спасение и сладкая мука, как сама жизнь. И тут зеленые глаза его
заметили. Один взмах ресниц, один судорожный вдох, и улыбка исчезла
с красивого лица.
Ее правая рука легла на грудь,
стянутую корсетом. А на безымянном пальце теперь красовалось
золотое кольцо, как печать запрета, как клеймо… снова. И эта рука
заходила в такт неровному дыханию. Она начала задыхаться,
спотыкаясь о подол своего же платья. Но мужские руки аккуратно ее
подхватили. И он заглянул в озлобленные глаза своего
брата…
Около года
назад…
Максим слез с мотоцикла и встал перед
салоном мототехники «Мотостайл»: в зубах сигарета, ноги на ширине
плеч, руки в карманах джинсов, недовольный взгляд придирчиво
разглядывает вывеску. «Спалить бы к чертям этот Стайл, - подумал
про себя Максим, докуривая сигарету, – проблем было бы меньше».
Выбросив окурок и выпустив изо рта
дым, он зашел в салон. Вывеска и название те же, а вот внутри здесь
за полтора года многое изменилось. Придурок по фамилии Михайлов тут
все переделал. И мало того - обогатился ассортиментом. Мотоциклы,
шлемы, экипировка и прочая ерунда для любителей двухколесного
экстрима. Макс прошелся вдоль рядов, глазея по сторонам, как
обычный посетитель, а потом зашел в зал, где стояла сама
техника.
- О, да у нас тут есть даже
обновленный «джиксер»,– пробубнил он себе под нос издевательским
тоном, когда увидел мотоцикл «Сузуки».
