Мэтью
Утро следующего дня я встретил во всеоружии: бодрым, выспавшимся и даже вполне прилично себя чувствующим. Будущее виделось мне прекрасным, погода была замечательная, птички пели, листва шелестела, ноги практически не болели. Что ещё нужно для того, чтобы приступить к выполнению окончательно оформившихся за вечер и часть ночи идей? Разве что позавтракать не мешало бы… Интересно, а страдальцу принесут еду сюда? Или мне всё-таки стоит спуститься в столовую?
Додумать мне не дали: дверь слегка приоткрылась, и в комнату осторожно заглянула Луиза. Увидев, что я не сплю, она радостно мне улыбнулась и снова исчезла в коридоре. Зато вскоре я услышал быстрые шаги, которые не могли принадлежать никому кроме матушки. Судя по всему, баронесса Даттон решила ещё раз убедиться в том, что вчерашние мои слова не были вызваны последствия отравления синими водорослями.
– Доброе утро, матушка, – гаркнул я, стоило ей войти в комнату.
– Святая Бенедикта, – баронесса совершенно непритворно схватилась за сердце, – Мэтью, ты меня так до сердечного приступа доведёшь, честное слово! Зачем так громко кричать? Я прекрасно услышала бы тебя и без этих воплей.
– Это я от избытка положительных эмоций, – сообщил я, – а ещё я хотел узнать: меня тут покормят или вниз идти?
– Вообще-то доктор Мэрфи настоятельно не рекомендовал тебе вставать в течение ближайших нескольких дней, поэтому завтрак принесут сюда. Как, впрочем, и обед с ужином, – матушка нахмурилась, – но если после осмотра доктор решит, что ты уже можешь потихоньку передвигаться по дому, то приёмы пищи, конечно, лучше перенести в столовую. Луиза!
В дверях тут же появилась старшая горничная, ласково мне улыбнувшаяся, чего в последние лет пять совершенно точно не случалось: Луиза всегда осуждала меня за легкомыслие и безответственность. Интересно, это на неё новость о моей потенциальной женитьбе так подействовала или что-то ещё?
– Вели подавать завтрак барону Мэтью, – распорядилась матушка и, когда Луиза исчезла где-то в недрах особняка, сообщила, – Карл Лифалинг, как я и предполагала, сначала мне не поверил, а потом его обуяло любопытство, и он заедет сегодня после полудня на чашку чая. И, по правде говоря, было бы замечательно, если бы ты встретил его не в постели. Он, конечно, человек чрезвычайно широких взглядов, но, полагаю, предпочёл бы видеть своего сотрудника в более приличном виде. Тем более что твоя довольная физиономия совершенно не гармонирует с образом умирающего от тяжких ран. Уж прости мне эту откровенность.
– Да я и не против, – честно ответил я, так как на самом деле планировал как можно быстрее встать на ноги и отправиться в Ривенгольский лес. Как там Ори без меня? Внутренний голос, правда, язвительно заявил, что она и без меня прекрасно справляется, но я на него прикрикнул, и он, обидевшись, замолчал.
– Какой-то ты подозрительно покладистый, – прищурилась матушка, глядя на меня с некоторой настороженностью, – к чему бы это?
– Это всё твоя любимая святая Бенедикта, – не моргнув глазом, сообщил я, – я в лесу, когда шёл к нашему дому, о многом передумал и понял, что нужно прислушиваться к богам, – тут я посмотрел на потолок, но, разумеется, кроме привычной лепнины ничего не увидел, – и пообещал богине, что непременно постараюсь её порадовать и в самом скором времени женюсь. Видишь, я держу слово!
– Ты меня пугаешь, Мэтью, – матушка взглянула наверх и, само собой, тоже ничего нового не обнаружила, – от тебя прежнего я хотя бы знала, чего ждать. Понятно было, что ничего хорошего, но сейчас… я вот даже не знаю, что хуже.
– Матушка, со мной всё в полном порядке, – заверил я слегка растерянную баронессу, – больше, чем когда-либо раньше. Кстати, капитан Марчелло уверял меня…
