– Береги её, Донни, – сказала
женщина, передавая на руки подростку маленькую девочку, – и себя
береги.
Красивая, с большими добрыми глазами
и открытой улыбкой на таком родном лице, молодая еще – чуть больше
тридцати лет. Его мама была самой лучшей.
– Хорошо, мам, – ответил парень.
Донни был невероятно напуган, но ему
уже четырнадцать, он – мужчина, а мужчина не должен показывать свой
страх, к тому же сейчас на его плечи ложится огромная
ответственность за маленькую сестрёнку, и он должен стать её
защитником.
– Вы полетите на военном
космолёте?
– Да, милый, – ответила мать, и её
медовые глаза наполнились слезами, которые она просто обязана была
сдержать! – Ты же знаешь, мы с папой должны убедиться, что все
эвакуированы…
– Я знаю, мама, – Донни уверенно
кивнул. Ещё вчера он играл с соседскими ребятами на поле в свой
новый мяч, а сегодня вместо занятий в школе эвакуируется с родной
планеты, без мамы и папы, с двухлетней сестрой на руках.
– Мама, я забыла своего мишутку, –
пропищала девочка и потянула ручки к маме.
– Я о нём позабочусь, малышка, – она
взяла дочь на руки, поцеловала пухлую розовую щёчку, вернула
девочку брату и обняла своих детей. А потом кивнула сыну, говоря,
что им уже пора.
Парень развернулся и пошёл в сторону
правительственного космолёта, понимая, что для них с сестрой на
какое-то время этот корабль станет домом, а вернуться им не
суждено…
Высокий мужчина с длинными белыми
волосами стоял на борту последней модели мобильного космолёта и
наблюдал за тем, как космические корабли поднимаются с небольшой
планетки и выстраиваются клином позади главного правительственного
космолёта Ренхена. Этот корабль – самый маленький в строю – не был
предназначен для эвакуации людей и вмещал всего человек сорок.
– Наш на правительственном? –
спросил мужчину его единственный сопровождающий.
– Да, – ответил светловолосый.
Тем временем космолёты поднялись в
открытый космос и начали удаляться от планеты, держа курс на
Герехтайт. И мужчина скомандовал:
– Сейчас.
Его помощник нажал на кнопку, и всё
пространство за маленьким правительственным космолётом Ренхена и до
самой терпящей бедствие планеты озарилось яркой вспышкой…
– Донни, – заверещала маленькая
девочка, смотря в окно космолёта, – смотри, как ярко!
Девочка ещё совсем плохо
выговаривала некоторые буквы, и её речь мог распознать только самый
близкий человек.
– Я вижу, Кнопка, – ответил парень,
– и не уверен, что это хорошо…
Как только ослепляющий свет потух, и стало возможно что-то
различить, брат и сестра открыли рты от изумления – за их
космолётом ничего не было. Только пустое космическое пространство и
родной Ренхен вдалеке. И ни одного корабля из целой флотилии, ещё
недавно следовавшей за ними по пятам…
Как возвращались обратно на
Герехтайт – не помню. Помню, как Айсер вернулся порталом из
академии, помню, как Йенс раздавал указания подчинённым. Но я не
слышала ничего конкретного. Всё вокруг было будто в тумане, в
замедленной съёмке. Было такое ощущение, что меня, словно какого-то
мелкого жука, накрыли стеклянной банкой и несут куда-то против моей
воли, а я смотрю на всё сквозь толстое стекло и не понимаю, что
происходит, но чувствую, что медленно задыхаюсь.
Но и это меня не волновало. Меня
ничего не волновало. Я чувствовала неправильность происходящего.
Словно это всё случилось по чьему-то глупому сценарию. Только вот
режиссёр всё перепутал. Дядя Макс — не злодей.
Я думала о том, что связывало меня с
профессором Икельхафом, которого я с раннего детства считала своим
родным дядей, живо прокручивая в своём воображении кадры из
прошлого, словно слайды диафильма.
