Гулкий звук колокола, разносящийся над долиной, возвестил о
наступлении урочного часа. Сквозь сон я хорошо слышала его, но
очень не хотела принимать тот факт, что сейчас меня придут будить
горничные. Сон отступал медленно, и я цепко пыталась ухватиться за
него, стараясь продлить сладкие мгновения. Я легла поздно, очень
поздно, но вряд ли кто-то прислушается к моим словам. Нет, я могла
выгнать горничных, могла сослаться на нездоровье, но все это не
стоило той головной боли, которую я получу по итогу. Дедушка очень
не любил, когда я проявляла своеволие в принципиальных для него
вопросах. Кто бы мне еще объяснил, почему мой завтрак с родителями
для него принципиальный вопрос. В комнате уже тихо шуршали
горничные, готовя все для утренней ванны, разгоняя по углам обрывки
моего сна. Лениво сев в кровати, я тронула висящий над головой
ловец ветра, который наполнил будуар нежным перестуком бамбука. Из
ванной выбежали две молоденькие девочки и опустившись на колени,
пропели:
— Доброе утро, Госпожа.
Я только лениво взмахнула рукой, и одна убежала в ванную
наводить последний марафет до того, как я войду в чистую комнату, а
вторая подала мне шелковый, расшитый любимыми мной пионами
халат.
Если есть что-то, что я не люблю до глубины души, так это
совместные завтраки с семьей. По счастью, такие встречи не слишком
часты: первый и тринадцатый день лунного месяца. Чаще я бы не
выдержала, да и родители с сестрой и братом тоже. Полусонная, я
опустилась в ванну, наполненную лепестками снежного пиона, растения
не только редкого и дорогого, обладающего приятным, едва уловимым
ароматом, но и целебного. Чуань-Чуань пригрезилось, что я кашляла
ночь. Спорить с горничной не решилась, хотя и не слишком люблю этот
аромат. Пока я отмокала в ванне и пыталась проснуться, мне еще и
лечебный суп принесли. Гадость неописуемая. Горькая, вяжущая.
Проснулась я сразу. А ведь мне даже цукатов не дали, чтобы перебить
этот неприятный терпкий вкус. Несмотря на мой несчастный взгляд,
Чуань-Чуань была непреклонна, ведь дело касалось моего
здоровья.
— Госпожа, какое платье вы хотели бы надеть?— вклинилась Юн-Юн.
Эта девочка тринадцати лет была в моем будуаре новенькой. Бабушка в
очередной раз озаботилась тем, что вокруг меня очень мало
горничных, и прислала дополнительных девочек. Сейчас горничных
первого класса у меня всего две - не люблю лишних людей. Все бы
ничего, Юн-Юн девушка умная, бойкая и ловкая, однако все эти
качества с приставкой "слишком". Слишком умная, слишком бойкая,
слишком ловкая. Здоровые амбиции это неплохо, но она всерьез
соперничает за мою благосклонность с Чуань-Чуань, которая со мной
уже много лет. Это можно и нужно купировать, но займусь я этим
позже. Сейчас вопрос платья, который она подняла, действительно
серьезен.
— Может то, из белой павлиньей ткани, вышитое благоприятными
облаками? Вторая мисс недавно надевала похожее, и произвела фурор
на празднике цветов. — заглядывая в глаза, поинтересовалась Юн-Юн,
даже не подозревая, что коснулась моей обратной шкалы. Вторая мисс,
моя младшая сестра — это тот человек, которого лучше при мне не
упоминать.
— Вон, — холодно бросила я. Служанка замерла и испуганно
посмотрела на меня.
— Госпожа?
— Я сказала, поди прочь! — В ванной плохо получалось быть
грозной и величественной, но у меня как-то получалось, а возможно,
свою роль сыграл мой весьма дурной нрав. Девица попятилась,
отвешивая поклоны, размазывая слёзы и что-то лепеча себе под нос. И
без того плохое настроение было испорчено окончательно.
Чуань-Чуань, видя, что я сильно не в духе и буквально источаю
недовольство, молча подала мне нижнее белье и проводила к
туалетному столику. Я сделала пас рукой, и передо мной появилось
водное зеркало, послушно отразившее бледную девушку без всякого
румянца на лице. Служанка за моей спиной все так же молча и
неспешно сушила и расчесывала длинные волосы. Бабушка часто
говорила, что я похожа на фарфоровую куклу, лишенную красок. Так и
есть. Посоветовать мне белое платье, похожее на то, что носила
младшая сестра… У… Раздражение захлестнуло волной и с головой.
