Академия Хищников или Ведьма для Лютого

- Держи лучше, Аврора! – прямо в ухо орет мой фамильяр. – Не видишь? Вязь сползает!

Я отчаянно дергаю плечом, раздраженно растягивая губы.

- Не лезь под руку! – звук проходит сквозь зубы, от напряжения сводит скулы. – И без тебя тошно.

Вот уже больше часа мы с моим Феней боремся за жизнь черного волка. На которого я чуть не наступила, идя по тропинке, ведущей к границе чужих, даже вражеских земель.

Кровь из ран пульсирует, неприятно чавкая под моими ладонями. Мое дыхание сбивается. А по согнутой в три погибели спине градом течет пот, насквозь пропитывая светлую нательную рубашку, ту самую, в которую обычно переодеваюсь, когда иду в лес.

Раз за разом пытаюсь удержать вязь, но ничего не выходит.

Крови столько, что даже самая эффективная и проверенная временем ворожба бессильна, словно ее и не существует вовсе.

Хмуря нос от едкого, сладковатого запаха крови, я стараюсь не думать, что будет, если мой случайный пациент умрет.

Тревожно и жутко даже от одного его вида. Я стараюсь не смотреть, но все равно цепляюсь взглядом, задерживая дыхание, когда вижу его шкуру, слежавшуюся, перемешанную с кровью, землей и сухими травами.

Пугающее зрелище.

Но страшнее всего выглядят две рваные раны. Я надавливаю на одну из них. Кровь темным густым сгустком стекает по моей руке.

По волку проходит дрожь. Его бока нехотя поднимаются. Он дышит, но уже не так часто.

Кто же тебя так?

Деловое бурчание Фени выводит меня из ступора.

- Что ты говоришь? – вздыхаю, отчаянно понимая, что это предел. Я ничем не могу помочь бедолаге, так глупо забредшему на ведьмовскую территорию.

- Я говорю попробуй ту вязь, – Феня рисует в воздухе символ, заполняя его искрящимся светом. – Вот эту! Которую недавно выучила.

Я киваю. И принимаюсь за ворожбу

Руки дрожат, но дело свое знают. Они в точности повторяют сложный символ, наполняя рисунок силой. Вязь ложится, но ничего не меняет.

Состояние волка стремительно ухудшается. Теперь его грудь без движения, и лишь слабое булькающее дыхание указывает на то, что он еще пока жив.

Сильный. Боец. Вон как борется за свою жизнь.

На глазах выступают слезы бессилия, я с силой закусываю губу, чтобы не расплакаться.

- И нужно было тебе идти в этот лес, – замечая мое состояние, произносит фамильяр. – Знаешь же, что это пограничные земли. И здесь может произойти все что угодно.

Я, соглашаясь с ним, киваю, вытирая тыльной стороной ладони соленые капли.

Конечно, Феня прав.

Зря.

Да и нельзя сегодня было.

Первая фаза полнолуния.

А впереди целых два дня, когда хищники могут беспрепятственно переходить границу. Не далеко, до волчьего камня. Но все, все знают, что за камень ведьме вход воспрещен. А я пошла дальше. Да, сглупила. Признаю. Захотелось набрать волчьей мяты, напоенной серебристыми лучами луны, которая растет только возле границы и раскрывает свою силу лишь в полнолуние.

И нужен же всего один пучок.

Управилась мгновенно. И уже предвкушала, как вернусь домой и сделаю лечебную настойку для матери Игнаты, которая третий день мучается от мигрени.

А здесь он.

И оставить нельзя, и вылечить невозможно.

Сжимаю от бессилия кулаки.

Нет! Он не умрет.

Еще раз рисую закорючки, превращая их в полупрозрачную сеть – ведьмовскую вязь.

Я же лучшая в нашем Ковене, кто настолько тонко управляет ворожбой, и сейчас нужно просто собраться и сделать то, чему учили с рождения.

- А если это оборотень?

Голос Фени не дает сосредоточиться. Я отвлекаюсь на его мельтешащую перед телом волка птичью фигуру.

- Перестань. Лучше не мешай.

Я наверняка знаю, что волк, лежащий передо мной, – оборотень. Но озвучивать это вслух не собираюсь. Мой фамильяр и так излишне мнительный, а если скажу правду, он не то что помогать, даже стоять вблизи монстра, пускай и умирающего, не будет.