Пролог
Ветер гулял по просторному, мрачно полуразрушенному залу, проникая в щели и издавая протяжные, зловещие звуки. Воздух был тяжелым от сырости и гнили. Сквозь разбитые окна пробивался лунный свет, позволяя в полумраке различить силуэт, который опирался обеими руками о стол и склонил голову. Тишину нарушил гулкий стук шагов по каменному полу, эхом разносящийся по залу. Силуэт поднял голову, но не обернулся на звук.
– Новости? – хрипло прозвучал голос, прерывая шаги.
– Наш план удался. В замке распространили слух, что Дамир не из рода Варгов.
– Верея! – прервал её рассказ силуэт, повернув голову.
Перед Вереей стояла женщина с бледным лицом и впалыми щеками, над которыми в черных глазницах мерцали два голубых огонька. Она поправила седую прядь, убрав её за ухо. Её тонкие, длинные пальцы с чёрными, как у ворона, ногтями вызывали отвращение. Женщина тяжело вздохнула и продолжила:
– Ты должна привести его ко мне. Пора ему узнать правду о себе.
Верея приблизилась к своей собеседнице, выглядела она во много раз лучше старой ведьмы: глаза её сияли, кожа переливалась слегла жемчужным светом, а волосы были собраны на затылке, обнажая изящную лебединую шею.
– Озара, владычица, я принесла тебе клятву верности много лет назад и готова повторить её вновь. Я не подведу тебя и приведу к тебе князя. Но что же делать…
Старая ведьма перебила её:
– Белая река? Её оставь мне. С остальными из рода Варгов поступай как считаешь нужным. До них мне нет дела. Если пророчество сбудется – от них и следа не останется.
Начало действий
Рогнеда застыла у окна, погружённая в собственные думы. За стеклом хлестал дождь, и гремела гроза, ветер трепал тяжёлые ветви деревьев и, казалось, они вот-вот вырвутся с корнем. В своей жизни она ни раз не видела столь бушующую стихию. Внезапно её мысли устремились к людям, работающим на строительстве моста через реку Мерелу. Их могло унести сильное течение – волны разбивались о скалы с неимоверной силой, неподвластной человеку. Сколько уже погибло душ? Эти мрачные размышления вились тревожным вихрем в её голове. В шуме комнаты, в спорах и криках она уже не слышала ничего; всё это казалось далеким и пустым. Больше всего её терзал дурной холодок предчувствия, принесённый бурей. Сжав ладони в кулаки, словно готовясь к битве, Рогнеда шептала молитву Перуну, умоляя о милости и остановке урагана. Но в ответ лишь грохот грома прорвал небеса, заставив её вздрогнуть. Внутри у нее все крепче укоренялось чувство надвигающейся беды.
– Радмира! – прозвучал суровый голос Беримира. – Ты может соизволишь повернуться к нам?! Скажи хоть слово, а то я своими руками убью его! – громогласно выкрикнул Великий князь Варангии, указывая на Дамира.
– Отец, я намерена выйти за него. Это взвешенное решение, да и вы сами говорили, что мне пора замуж, – спокойно произнесла Рогнеда, но в её взгляде читалась отрешённость.
– Ты! – не сдержавшись в гневе, Беримир схватил Дамира за шиворот. – Ты никогда её не получишь! Я не отдам!
Дамир не сопротивлялся брату, лишь театрально закатил глаза. Он не вырывался из цепких рук яростного Беримира и был готов принять любой удар. Но, исчерпав силы, тот ослабил хватку и рухнул в кресло, обитое медвежьим мехом.
– Можешь уйти с глаз моих, – устало произнёс Беримир.
– Да, – спокойно ответил Дамир, – но хоть как ты не сопротивляйся, глубоко в душе ты знаешь: я – единственный, кто сможет ей обеспечить безопасность и власть, когда ты уйдёшь к предкам.
С этими словами он покинул комнату.
Оставшись наедине, Беримир не решался заговорить, а Рогнеде нечего было добавить. У неё не было союзников – в Варангии её едва ли признавали за истинную дочь Беримира. Дружина была разделена между Акамиром и Дамиром, и ни один воин не стоял за ней, разве что Вацлав, но этого было недостаточно. Верить Дамиру казалось опрометчиво, но она понимала: сейчас они оба нуждаются друг в друге. Вскоре правда о нём станет известна, и его враги немедленно предпримут решительные шаги. Если же она останется одна, рано или поздно судьба лишит её последней опоры – Беримира, и тогда она окажется в смертельной опасности. Ей придётся бороться не только за власть, но и за собственную жизнь, ведь Акамир непременно попытается уничтожить её сразу после смерти отца.
