Алексей дремал на жёстком сиденье электрички, монотонно качающейся на рельсах и уносящей его в город детства. То и дело он очухивался ото сна и глядел в окно на растянутые вдоль рельсов поля. Пейзаж не менялся часами —редкие деревья, ветви которых цеплялись за низкое небо мелькали за окном. В вагоне было прохладно и пахло сыростью, будто воздух набрался влаги из мокрых курток пассажиров.
Он выглядел усталым: под глазами пролегли тени, а губы были слегка обветренными. Тёмные волосы аккуратно уложены, но беспокойные жесты и сгорбленная поза выдавали его напряжение. Алексей продрог от влаги и кутался в тёмную куртку-бомбер, надетую поверх серого худи. На коленях лежал бежевый рюкзак. Вчера он узнал о смерти отца. Сначала он не поверил, но правда быстро настигла его сознание. Отец скончался.
Алексей провёл в дороге больше суток, не сомкнув глаз. Сон просто не приходил. Он любил отца. Тот был единственным, кто растил его с тринадцати лет, кто был опорой, наставником, семьёй. А теперь его больше нет. Алексей уехал из дома в девятнадцать, поступил в институт после армии и навещал отца редко – три или четыре раза за всё это время. Сожаление отдавало горечью. Он так и не успел познакомить отца со своей женой и еще не рожденной дочкой. Мысль о том, что отца больше нет, давила на него всей тяжестью – он чувствовал себя, словно дерево, лишившееся корней: ещё стоял, ещё дышал, но внутри – пустота. Одиночество впивалось в грудь, словно холодные пальцы. Но вдруг, из глубин этой боли, вспыхнула мысль: его жена ждёт ребёнка. Их дочь. И теперь он сам станет корнем. Не тем, что держит в себе воспоминания, а тем, что даёт силу, питает, оберегает. Он будет поддерживать эту новую жизнь, как земля держит росток – терпеливо, надёжно и с верой.
Он вспоминал, как отец воспитывал его один, с тех пор как мать исчезла без следа – это произошло тринадцать лет назад. С тех пор они жили вдвоём, все заботы и тревоги легли на плечи отца. Исчезновение матери стало раной, которая никогда не затянулась. Полиция вскоре перестала рыться в деталях, а спустя год и вовсе закрыла дело, сославшись на отсутствие улик. Алексей был подростком, но даже тогда понимал: искать её никто по-настоящему не собирался.
Он помнил, как отец, не раз скрипя зубами от бессилия, говорил, что следователи считают: мать, возможно, сбежала с любовником. Ведь вместе с ней исчез и дядя Лёня – отец его подруги Эллы, друг семьи, человек, с которым их связывали давние и крепкие отношения. Странно, слишком странно – исчезнуть вдвоём, в один день, как будто раствориться в воздухе. Не оставив ни записки, ни следа. С тех пор эта история превратилась в семейную тень. Ничего не доказано, но что-то всегда витало в воздухе. Алексей не раз ловил себя на мысли: а что, если они действительно ушли вместе? Но куда? И почему? И главное – почему оставили всё, что у них было? И почему за все это время они так и не вышли на связь? Неужели они предпочли просто забыть свои семьи, своих детей? Или произошел несчастный случай, и они погибли? Алесей понимал, что никогда не найдет ответов на эти вопросы.
Электричка подъезжала к станции. Алексей смотрел в окно на родную Верхнюю Полянку. Город казался всё тем же, казалось он застыл во времени. Ничего не изменилось с тех пор, как он был подростком. Выйдя на платформу, он накинул рюкзак на плечи. Воздух был прохладным, пахло влажной землёй и сыростью. Станцию так и не достроили, хотя кабинку кассира обновили и поставили биотуалет. Алексей подумал о тёте Люде, старой кассирше, которая проработала здесь чуть ли не всю жизнь. Она явно была не очень довольна, когда биотуалет поставили рядом с её рабочим местом. Поезд тронулся, и Алексей полной грудью вдохнул воздух родного города, ароматы его детства.
