Глава 1: Первый камень
Ошибка или исправление?
Лаборатория озарена холодным светом ламп, отбрасывающих резкие тени на стены, уставленные пробирками и мониторами. Алиса Новикова, стоя у стола, держит в руках флэш-накопитель с данными CRISPR, словно это ключ к спасению. Её взгляд скользит по графику активности генов на экране – хаотичные пики и спады, напоминающие волнение моря перед штормом.
– Дмитрий, – произносит она, не оборачиваясь, – Анна Петрова – идеальный кандидат. Мутация COL1A1 разрушает её кости, как термиты дом. CRISPR исправит это.
Дмитрий Ковалёв, сидящий за соседним столом, поднимает голову. Его лицо устало, глаза – словно старые книги, пропитанные горечью ошибок. Он берёт медицинскую карту Анны, листает страницы, где диагноз звучит как приговор: остеогенез несовершенный.
– Вы знаете, что у неё ещё и эпигенетические нарушения в HLA-DRB1? – спрашивает он, голос твёрдый, но в нём сквозит тревога. – Её иммунная система уже на грани. А вы хотите запустить сенолитики? Это вызовет цитокиновый шторм.
Алиса резко поворачивается, её движения выдают нетерпение.
– Сенолитики нужны, чтобы удалить старые клетки, – отвечает она, шагая к монитору. – Без них ткань останется повреждённой. Мы используем дасатиниб и кверцетин – стандартный протокол.
Дмитрий встаёт, подходит ближе, указывая на график.
– Стандартный? Вы играете с огнём! HLA-DRB1 регулирует иммунный ответ. Если CRISPR повлияет на него случайно…
– Я проверила off-target эффекты! – перебивает Алиса, голос дрожит от возбуждения. – CRISPR свяжется только с COL1A1. Активация TERT восстановит теломеры. Она сможет жить дальше!
Дмитрий вздрагивает, вспоминая жену – её последние дни, когда он тоже верил в «стандартные протоколы». Он берёт её руку, голос смягчается:
– Она уже теряет кости, но не сдаётся. Вы видели её медальон? Внук. Она хочет дать шанс другим. Но вы… вы превращаете её в эксперимент.
Алиса выдергивает руку, взгляд холоден.
– Прогресс требует жертв. Вы же говорили об этом.
За окном начинается дождь, капли стучат по стеклу, как будто пытаются передать сообщение на языке хаоса. Старая игрушка робот Алисы с трещиной в глазу лежит на краю стола, безмолвный свидетель конфликта, где каждый считает себя правым.
Геном – это библиотека, продолжает Дмитрий, глядя на хаотичные графики. Но CRISPR – не просто редактор текста. Это огонь, который сжигает страницы с ошибками… но может уничтожить целые тома, если ошибиться.
А Алиса, уставшая от смерти и боли, видит в этом огне надежду.
Страх перед хаосом
Алиса резко отодвигает стул, поднимаясь из-за стола. Её пальцы сжимают край лабораторного стола, пока взгляд пронзает Дмитрия. За окном дождь усилился, стекая по стеклу тонкими ручьями, словно пытаясь размыть границы между ними.
– Вы боитесь ошибиться, – произносит она, голос дрожит от ярости. – Как тогда. Как с вашей женой.
Дмитрий не отводит глаз, но его руки медленно сжимаются в кулаки. Он чувствует, как воспоминание о её последнем вздохе поднимается из глубин, царапая горло.
– Ошибка – это не просто «неправильный шаг», – отвечает он, стараясь говорить спокойно. – Это огонь в библиотеке. Вы можете сжечь одну страницу… или весь том.
Алиса срывается с места, берёт игрушку со стола и трясёт им перед Дмитрием. Трещина в глазу робота мерцает в свете ламп, как напоминание о её собственной незажившей ране.
– Мой отец тоже боялся ошибиться! – кричит она. – Он тратил годы на создание идеального робота, чтобы вернуть меня. Но даже самый совершенный механизм не может заменить человека. А вы? Вы просто прячетесь за своими правилами!
Она бросает робота обратно на стол, и он падает лицом вниз, как будто умирает. Дмитрий встаёт, подходит ближе, его голос становится тише, но не менее острым:
