« Соединенные Штаты Америки – страна, где
беспокоятся о своих гражданах», - говорили они. « В полиции нет
коррупции», - говорили они. « Семейные ценности в приоритете», -
говорили они. Теперь я точно знала, что это не так. Меня похитили
посреди улицы, привезли к человеку, у которого «куплены» все
вышестоящие чины полиции и генерального суда, и собираются продать
кому-нибудь из тех же чинов, у которых, однозначно, есть семьи. Так
попираются все правила и законы.
Что делать дальше – я не знала. Если у меня будет
хоть малейшая возможность сбежать – я это сделаю, не задумываясь о
возможных последствиях. Ведь не будут же меня держать в этой
комнатушке вечно. Тот мужчина, который заходил (никогда не смогу
называть его «хозяин»), сказал, что я единственная здесь, кого
привезли силой. Значит, другие могут покидать территорию заведения.
А раз они могут, то смогу и я. Насколько наивными были мои
рассуждения, я поняла уже скоро.
Вытерев слезы рукавом такого долгожданного платья,
я решила взять себя в руки. Если я совсем расклеюсь, то не смогу
постоять за себя, найти выход из этого положения. Выдохнув, я
поднялась, и начала расхаживать по комнатушке, считая шаги.
- Шесть шагов в длину, семь – в ширину, - бормотала я, подходя к
стене. Постучав по ней, я поняла, что она сделана из кирпича или
чего-нибудь твердого. Впрочем, в этой части страны почти все дома
были построены из крепких материалов. Потолок был высоким, значит,
я нахожусь в старом здании. Тогда не экономили на помещениях, и не
строили три этажа там, где стоило построить два. Мой похититель не
сказал, покидала ли я Нью-Йорк, но по его словам можно было
догадаться, что нет. Если сюда приходят те, о ком он говорил, то,
скорее всего я нахожусь где-то в респектабельном районе Нью-Йорка.
Однако, с другой стороны, возможно, что меня привезли на
какой-нибудь заброшенный завод, и все «клиенты» сюда приезжают
тайно. Приложив ухо к стене, я прислушивалась, стараясь уловить
хоть какой-нибудь звук, шорох, но за стеной было тихо. Не
исключено, что с другой стороны находится тихая улочка, на которую
заходит случайный прохожий раз в полгода. Или же пустырь, по
которому только бездомные собаки и бегают.
Вернувшись на топчан, я села на него, поджав ноги,
и обхватила себя руками. Мне хотелось верить в то, что я сказала
тому мужчине: мои родители не поверили тому, что я говорила им по
телефону, и обратятся в полицию. Но реальность была такова, что
они, скорее всего, поверили… Когда я уезжала в Нью-Йорк, отец
сказал, что этот город – колыбель порока. « В Нью-Йорке разврат на
каждом углу. Не даром его называют «Большим яблоком» - ведь змий
подарил именно яблоко Еве». « А я где-то читала, что он подарил не
яблоко, а персик», - ответила я отцу, целуя его в щеку. Покинув
родителей, я покинула мир, в котором было спокойно и ничего не
происходило. Ну, разве что, собака миссис Хобс нарушила границы
клумбы миссис Эдвинс, или при парковке мистер Паллини заехал на
газон миссис Хобс. В обоих случаях все заканчивалось грандиозным
скандалом и, даже один раз миссис Хобс вызывала полицию. Или это
была миссис Эдванс?
Действие транквилизатора, по всей видимости, еще не
закончилось, потому что мысли в моей голове путались, и сознание
перескакивало от воспоминаний к настоящему. Мне было сложно
осознать, что все, что происходит – не сон, а действительность. Что
меня действительно выкрали в одном из лучших районов не только
Нью-Йорка, а всей Америки. Да что там Америка, весь мир знает о
Манхеттене. Я, то засыпала, то резко просыпалась, и не могла
понять, где я нахожусь. А когда понимала, то меня охватывал
всеобъемлющий ужас. Как со мной могло такое произойти? Неужели
такое бывает до сих пор, что людей похищают с улицы для борделей?
Одна и та же мысль крутилась по кругу, и я не могла от нее
избавиться: «Зачем похищать, если есть добровольные
проститутки?»
