Она сразу выделялась среди других. В
этом океане нарядных платьев и костюмчиков, галстуков-бабочек и
белых бантиков, среди взволнованных и наивных взглядов, прячущихся
за разноцветным ворохом букетов, ее сдвинутые бровки и сжатые в
ниточку губки вызывали у меня легкое недоумение, а еще улыбку. Да,
недовольство, которое эта девочка так откровенно демонстрировала,
выглядело забавным. Понятное дело, далеко не все первоклашки рвутся
идти в школу, но все же праздничная атмосфера линейки обычно
растапливает их сердечки и заставляет проявлять хоть какое-то
любопытство к происходящему. Но только не ее… Девчушка так и
простояла всю торжественную часть с насупленной мордашкой, да еще и
с воинственно переплетенными на груди руками.
Было еще кое-что, отличающее это юное
создание от ее будущих одноклассников – сопровождение. Пара:
мужчина, настоящий амбал под два метра ростом, в черном костюме и
черных очках, и пожилая дама с таким чопорным выражением лица, что
она куда органичней бы смотрелась в роли гувернантки в доме
какого-нибудь английского аристократа, чем здесь, во дворе одной из
московских школ. Пока шла линейка, я все время гадала, кем они
приходятся этой девочке. Вначале думала, что амбал – это отец, тем
более, именно он держал в руках букет крупных бордовых роз, штук
пятнадцать, не меньше, что выглядело довольно претенциозно. Но
потом я разглядела у него в ухе наушник, и у меня насчет родства
сразу закрались сомнения. Да и в целом, его внешний вид вкупе с
непроницаемым выражением лица, вызывал ассоциации с работником
какой-нибудь службы безопасности. С женщиной тоже все было
непонятно: бабушка? Тетя? Что ж, удовлетворю свое любопытство на
родительском собрании, которое состоится сразу после линейки.
Да, позвольте все же представиться:
Липская Мария Дмитриевна, учитель младших классов. И эта линейка –
первая не только для моих будущих учеников, но и для меня самой. В
каком-то смысле я тоже иду первый раз в первый класс. Да, так уж у
меня получилось, со студенческой скамьи – и сразу в бой. Еще и
школа не простая, а гимназия. В общем, ответственность
колоссальная. И если я сейчас спокойно и мило улыбаюсь, поглядывая
на своих детишек и их родителей, это не значит, что внутренне я так
же спокойна и уверена в себе. О, нет. У меня трясется каждая
поджилка, а градус волнения просто зашкаливает. Как бы я ни была
подкована в теории, как бы ни любила детей и свою профессию (а
пошла я в нее с искренним желанием), но на практике все могло
оказаться совсем не так, как представлялось. Пусть бы только
неожиданностей было поменьше…
Цветы, цветы, цветы… Сколько же их и
когда они уже кончатся? Последней в очереди на «дарение» букетов
оказалась та самая девочка. Вернее, розы вручил мне все тот же
крупногабаритный мужчина в черном, молча и без эмоций, точно робот
какой-то. Женщина тоже никак не проявляла себя. Девочка же смотрела
на меня исподлобья, с выражением полного недоверия на лице.
– Спасибо, – несмотря на некоторую
растерянность, я все же улыбнулась, принимая букет, и обратилась к
девочке: – Как тебя зовут?
– Варвара Серебрякова, – с нажимом на
каждый слог ответила та и воинственно сдунула пшеничную челку,
упавшую ей на глаза.
– Прекрасно, – снова улыбнулась я и
показала на свободную парту: – А теперь, Варя, присядь, будем
знакомиться с другими твоими одноклассниками.
– Не хочу, – прозвучал категоричный
ответ.
– Почему? – я пыталась сохранить
ласковую улыбку.
– Потому что не хочу. Я домой хочу. К
папе.
Так… Я быстро глянула на амбала.
Значит, мои предположения верны: он не отец. Теперь бы узнать, кем
приходится Варваре эта женщина.
– Простите, а вы, наверное, бабушка?
– решила пойти ва-банк.
