— Как это — ты задерживаешься? — у меня все упало внутри. —
Ника, мне через час нужно быть на приёме, ты понимаешь это?
— А я не знала, что мне на сегодня поставят этот промежуточный
зачет! — голос сестры в трубке тоже звучал сердито. — Нам сообщили
об этом сегодня в семь утра. Я освобожусь где-то к часу.
— И что же мне делать? — я растерянно глянула на дочку, которая
сидела на диване и с открытым ртом смотрела «Три кота» по
телевизору.
— Не знаю, Крис… Придумай что-нибудь! Это же твоя дочь!
Отпросись с работы! А я к часу постараюсь быть.
Вероника была права. Это моя дочь, и я должна как-то выкрутиться
из этого форс-мажора сама. Вот только отпроситься с работы я никак
не могла. У меня два часа приёма в консультации, а в двенадцать
плановое кесарево. Остается одно…
— Хорошо, тогда подъезжай прямо в роддом, — решилась я.
— Ты возьмёшь Соньку с собой? — удивилась Ника.
— А что мне ещё остаётся делать? — я тяжело вздохнула. —
Пристрою ее где-нибудь до часа.
— Только на роды ее не бери, — хмыкнула сестра.
— Да ну тебя, — усмехнулась я. — Ты, главное, не опаздывай.
— Постараюсь, — пообещала сестра и отключилась.
— Ну что, Сонь, — я посмотрела на дочку. — Поедем ко мне на
работу?
— Да! — та радостно подскочила на месте. Ее глазенки загорелись
в предвкушении. — А тётя Ника где?
— Она заберет тебя попозже, и вы пойдёте в парк, как и
собирались, — заверила ее я.
— Уррра! — Соня звонко засмеялась.
— Тогда иди быстренько одевайся, а я пока вызову такси, иначе мы
опоздаем, — я подтолкнула ее к шкафу. — Бери свой комбинезон, любую
футболку и не забудь носочки…
В свои пять лет дочка была вполне самостоятельной, поэтому я
оставила ее одеваться одну, а сама занялась такси.
Через двадцать минут мы уже мчались по городу на пути в роддом,
где я работала акушер-гинекологом.
— Веди себя тихо, как мышка, хорошо? — предупредила я Соню,
когда мы уже ехали в лифте на шестой этаж, где находилось мое
отделение патологии.
Дочка серьезно кивнула, а потом спросила громким шёпотом:
— А ты мне ребеночков маленьких покажешь?
— Не ребеночков, а деток, — поправила я ее, пряча улыбку. —
Посмотрим. Если будешь себя хорошо вести, то покажу.
Соня снова энергично закивала.
— И кто тут у нас такой? — воскликнула медсестра Мила,
выглядывая из-за своей стойки сестринского поста. Она
улыбалась.
Соня, засмущавшись, спряталась за меня.
— У меня ЧП, — быстро пояснила я, — надо несколько часов
перекантоваться, пока Ника не приедет. Евгения Александровна
здесь?
— Да, в ординаторской, — ответила Мила. — Только, Кристина
Станиславовна, у нас тут тоже своего рода ЧП, — она понизила голос.
— Явился наконец новый зав отделением.
— Радинский? — с надеждой предположила я. С Петром Андреевичем
мы бы точно сработались.
— Нет, новый. Молодой. Я ещё даже фамилии его не знаю. Пролетел
тут, такой деловой, сделал мне замечание, что бейджа нет. А кто его
у нас носит-то? У нас отродясь их не было! Так что вы поосторожнее,
— Мила взглядом показала на Соню. — Посторонних-то у нас нельзя…
Ещё вдруг увидит, проблемы будут…
Я мысленно чертыхнулась. Ну что сегодня за день?
— Спасибо, что предупредила, — кивнула я и направилась в
сестринскую.
— Да, и он просил передать всем, что сегодня в два собрание, —
крикнул Мила мне вслед. — Будет знакомиться.
Час от часу не легче!
Евгения Стратова, как и я, акушер-гинеколог, и по
совместительству моя лучшая подруга, сидела за столом и что-то
писала в карточках пациенток.
— Привет, — она оторвалась от своих бумаг и с удивлением
посмотрела на нас с дочкой.
— Женя! — Соня тут же с радостью подбежала к ней, и подруга
обняла ее в ответ.
