«Генеральный директор Акулов Н. Р.»
— я как раз изучала позолоченную табличку, когда дверь из
лакированного красного бука внезапно распахнулась, и на ее пороге
возник мужчина в дорогом темно-сером костюме. Все собравшиеся в
этот час в приемной девушки перестали дышать и уставились на
него, настороженно и в то же время с затаенным восхищением. А
восхититься там было чем: высокий, крупный и в то же время
подтянутый, чуть жесткие, но привлекательные черты лица, русые
волосы подстрижены коротко, легкая, едва заметная небритость ничуть
не портит облик, напротив, придает ему некую брутальность,
разбавляя общий лоск делового образа. В общем, я тоже не стала
исключением и чуток подвисла, разглядывая его.
— Меня сегодня уже не будет, — между
тем бросил мужчина секретарю в приемной. Низкий, с нотками
хрипотцы, голос отозвался в груди приятной вибрацией, его же
обладатель даже взглядом не удостоил толпу своих потенциальных
помощниц и стремительным шагом направился к лифтам, оставляя за
собой шлейф умопомрачительной туалетной воды.
Стоило дверям лифта закрыться за
ним, как по приемной пронеслась волна сдавленных вздохов.
— Это и есть генеральный директор? —
несколько озадаченно спросила я у Даши, приятельницы, благодаря
которой мне и удалось попасть на собеседование в «Дом интерьера» —
одну из самых крупных мебельных компаний не только столицы, но и
всей нашей родины. — Я думала, он старше. Намного старше. Ты,
вроде, рассказывала, что он в годах. А этому и сорока
нет.
— Тридцать шесть, если быть точнее,
— отозвалась Дарья, пряча улыбку, потом же продолжила с печальным
вздохом: — А тот, о ком я рассказывала, его отец, Роман Антонович.
Он основал эту компанию, больше двадцати лет управлял ею, но в
октябре у него случился инфаркт... В общем, скончался наш Роман
Антонович, а место генерального занял его старший сын Никита. До
этого он возглавлял филиал «Дома» в Питере, а после смерти отца
вернулся в Москву. Теперь вот обустраивается тут...
— Теперь понятно, почему так срочно
ему понадобился помощник, — протянула я. — А что стало с предыдущим
секретарем? У покойного же директора, видимо, он тоже
был.
— Да, Раиса Львовна, милейшая
женщина и супер-секретарь. Жена Романа Антоновича даже порой
ревновала к ней, — Даша хмыкнула. — Но кто знает, что там было
между ними на самом деле? А после смерти Романа Антоновича Раиса
сразу же написала заявление на увольнение, тем более она и без того
уже должна была три года как уйти на пенсию, с ее слов, работала
здесь только ради Романа Антоновича. Вот и ушла. А новому
директору пришлось подыскивать другую помощницу. Кстати, Люда
сказала, — она кивнула в сторону ресепшена, — новый генеральный
попросил Раису Львовну напоследок помочь менеджеру подобрать себе
замену, так что еще, может, познакомишься с ней.
Потом Даша окинула взглядом моих
конкуренток, которых набралось не меньше двух десятков:
— Вот так ажиотаж. И это только те,
чьи резюме приглянулись нашему HR-менеджеру. Говорят, за неделю
пришло больше трех сотен резюме... Если честно, когда я предлагала
тебе тоже попытать удачи, не думала, что будет такая
конкуренция...
— Значит, удача пока на моей
стороне, — я улыбнулась. — Раз мое резюме выбрали среди такого
количества.
Возможно, повезет и дальше... Потому
что эта работа мне нужна. Очень.
— А я не сомневалась в этом, — Даша
подмигнула мне. — У тебя, Тань, отличное резюме, и прошлое место
работы производит впечатление. Все-таки секретарь-референт в
«Аримавера» — звучит солидно.
— Надеюсь только, они не будут
сильно допытываться о причине моего ухода оттуда, — эта мысль
ввергла меня в уныние.
А причина была личного характера:
сын моего уже бывшего начальника, в начале лета вернувшийся с учебы
из Лондона, начал проявлять ко мне чересчур повышенное внимание. К
отказам он не привык, поэтому для достижения своей цели использовал
самые радикальные и беспринципные методы, вплоть до... Нет, не хочу
даже вспоминать об этом. Но самое противное, что его отец, которого
я до этого очень уважала, закрыл на все глаза и просто попросил
меня с работы по собственному желанию, так сказать, если не хочу
новых проблем. Проблем я не хотела, как и не хотела видеть больше
ни его, ни озабоченного сыночка отморозка. Ушла, сбежала, даже
забыв собрать свои вещи. Где-то там до сих пор в письменном столе
лежит мое зеркальце из цветного стекла, которое купила в память о
поездке в Венецию, и флешка с подборкой любимой музыки. И если
музыку еще можно восстановить, то с зеркалом, увы, пришлось
распрощаться, ибо возвращаться за ним для меня теперь смерти
подобно.
