Я ныряю под большой письменный стол
и застываю. Глупо, ой как глупо. Дымок от сожжённого мной документа
всё ещё висит в воздухе.
Я, правда, рассчитываю, что его
никто не учует? Вошедший замирает в дверях. И я зажмуриваюсь.
Может, всё-таки это сон? Пусть это
будет сон! Мне иногда снятся плохие сны, и когда становится совсем
страшно, я всегда просыпаюсь. А сейчас я к тому же понимаю, что всё
это только снится, значит, надо просто проснуться.
Вдох-выдох. Считаю до трёх.
Осторожно открываю глаза. Ничего не изменилось. Сдерживаю
разочарованный стон.
Появившийся так не вовремя человек
всё ещё стоит в проёме. Вижу только силуэт его ног на фоне слабо
освещённого коридора. И в тишине гулко стучит моё сердце. Не учует,
так услышит.
Сжимаюсь в комок. Я мышка, меня
здесь нет.
Незнакомец кашляет, как будто чем-то
подавился, и делает шаг в комнату.
Может, он простыл? Вот была бы
удача! Насморк, и уши заложило. Зайдёт и выйдет.
Но что ему делать здесь? Нового
ректора, как сказала Энния, ждут только к завтрашнему вечеру.
Щелчок замка. Я попалась. В голове
роятся мысли о маньяках, перекрывающих жертве путь к
отступлению.
Но в комнате вспыхивает яркий свет,
и мысли о кошмарах окончательно развеиваются. Всё гораздо хуже. Я
не сплю.
Мужчина ведёт себя уверенно,
по-хозяйски.
Он делает несколько шагов мимо
стола, некоторое время стоит у окна. А затем возвращается и
опускается в кресло. Нога в светлом ботинке едва не касается меня.
Я еле успеваю отползти и вжаться в тумбу стола.
– Ну и что тут мне оставили? –
негромко говорит мужчина, шурша бумагами над моей головой.
И я понимаю, что это всё-таки и есть
новый ректор, которого за каким-то чёртом принесло на сутки раньше.
А ещё я чувствую во всём теле дрожь, вызванную низким вибрирующим
голосом. Если он так бормочет себе под нос, то, что будет, когда он
гаркнет? Моя душа наполняется тихим восторгом. Красивые мужские
голоса – моя слабость.
Ох, спохватываюсь: не в той я
ситуации сейчас, чтобы млеть от бархатных ноток. Мне бы ветошью
прикинуться. Или той же мышкой. Пока что вроде получается. В голове
возникает отчётливый образ мыши, затихшей под веником.
Снова странный кашель, как будто
мужчину что-то душит.
Простыл, всё-таки, –
полусочувственно-полуобрадованно думаю я, – поэтому и запаха
сожжённой бумаги не учуял.
Но радоваться рано, стоит ему
переставить ногу или просто вытянуть её, и всё – отползать мне
больше некуда.
На моё счастье новый хозяин кабинета
не собирается всю ночь корпеть над бумагами. Он встаёт из-за стола
и, погасив свет, переходит в соседнюю комнату, оставив дверь
открытой.
И я позволяю себе тихонько
выдохнуть. Не заметил. Давлю в себе чувство облегчения. Рано,
Лиска, рано. Вот прикрыл бы он за собой дверь, можно было бы
попытаться выскользнуть. А так луч света падает на то место, через
которое мне надо проскочить к выходу. Энния сказала, что магии во
мне нет, а, значит, ни один дракон меня не почувствует.
Дракон, – хмыкаю про себя. Она с
такой убеждённостью сказала, что меня призвали в Академию, где
обучаются драконы, что я даже не усомнилась тогда. Приняла как
должное. А вот теперь червячок зашевелился. Что тут драконьего?
Человек, как человек.
Осторожно выглядываю с той стороны
стола, где тень погуще. И еле удерживаюсь от смущённого писка.
Мужчина, видимо, решил лечь спать и уже начинает раздеваться.
Хорошо хоть пока только рубашку снял. Он стоит босиком на фоне
огромной кровати в одних широких светлых штанах. А сверху…
Пытаюсь закрыть глаза, но они
предают меня. Невозможно не залюбоваться. Обладатель низкого
завораживающего голоса и внешне оказывается очень даже незаурядным,
не драконом, конечно, но мужчиной, при взгляде на которого по телу
бегут волны жара. А это точно ректор? Не слишком ли молод для такой
должности?
