Сегодня первый день, как возвели стену. Небольшой район, который пренебрежительно назывался властями Бродячим, уже месяц находился на карантине. Если поначалу его жители верили, что всё обойдётся, успокаивая себя идеями ошибки или излишней предосторожности, то, когда район в буквальном смысле начали огораживать, ушли сомнения, а с ними и надежда. Хотя и обособленно, но Бродячий район располагался рядом с торговым. С ростом благосостояния города всё больше людей начали наживаться на приезжих торговцах, туристах и зажиточных горожанах, а здешнее население всё больше полнилось артистами, ворами, спекулянтами и прочим контингентом, что можно было обобщить одним словом – бродяги. Наверное, это был вопрос времени, когда власти решат приструнить надоевших плутов более радикальными способами. Хотя «бродяги» и старались не привлекать к себе внимание и не наглеть слишком сильно, но, видимо, где-то недоглядели, где-то перешли черту – и вот теперь они как крысы в клетке. Неизвестно, каким будет следующий шаг, насколько далеко власти планируют зайти в своих планах; предупреждение это, наказание или уже приговор.
Наиболее трусливые или дальновидные люди сбежали ещё на этапе слухов, которые толком не успели разлететься по округе, как уже превратились в реальность. Недовольный народ, разумеется, пытался отстаивать свои права, свою свободу. Они пытались договориться, пытались бунтовать, пытались прорваться силой или ускользнуть тайком, пытались давить на жалость и угрожать, пытались подкупить стражу. Всё было тщетно, и со временем люди просто смирились. Разумеется, не все: даже сейчас, когда происходящее давно стало очевидным, группа неравнодушных собралась недалеко от запертых ворот и пробовала на страже свои новые идеи убеждения – на этот раз какой-то священник или мошенник, выдающий себя за такового, взывал к человечности и вере, апеллировал к вечному и не забывал упоминать о грехах и предусмотренном за ними покарании.
За всем этим представлением с нескрываемым волнением наблюдал молодой парень в обносках, внимательно всматривающийся в лица и то и дело оглядывавшийся на каждый резкий шум. В руках он нервно теребил красивый бутылёк, украшенный различными геометрическими символами. Дарий, обыкновенный разнорабочий или же «профессиональный ассистент», как он любил себя называть, был известен тем, что за скромную сумму готов был стать хоть объектом смертельных номеров от очередных трюкачей, хоть подопытным дегустатором любого алхимика. Удивительно, что Дарий не только дожил до своих лет, но и оставался относительно здоровым, не считая множественных мелких побочных эффектов от бесконечных экспериментов, которые он предпочитал считать «уникальными свойствами».
Среди толпы показался вальяжно разгуливающий мужик, чьи коротко стриженные волосы уже тронула седина, но он всё ещё оставался в хорошей физической форме. В руке он держал короткую дубинку, которую он бесстыдно раскручивал у всех на виду, вместо того чтобы благоразумно скрывать под плащом, как это было раньше. Создавалось чёткое ощущение, что всеобщее заключение, наоборот, подарило ему больше свободы, чем ограничений. Он относил себя к группе блюстителей, что в общественном представлении были обычными бандитами, но сами они позиционировали себя как стражи (собственных) порядков, которые, кажется, ввиду нынешнего отсутствия официальной стражи, поспешили занять её место.
Проходя мимо Дария, мужик излишне сильно хлопнул его по плечу, отчего парень болезненно скривился.
– Руфус! Совсем сдурел?
– Не ной! – здоровяк сел рядом на грязную ступеньку деревянного помоста и зачем-то несколько раз ударил по ней дубинкой. – Или иди ной вместе с этими горлопанами, тогда уж.
