– Ты ведь сейчас надо мной издеваешься, да?! – Тесс повернулась в сторону сидящего за рулем мужчины, изогнув брови.
– Серьезно! Посмотрим вместе, как только закончим с этим делом.
– Дом? – все еще не веря услышанному, переспросила девушка.
– Да. Он, правда, небольшой, но в пригороде. Место отличное. Тихое.
– Ты ведь не думаешь, что я стану домохозяйкой!? – в притворном ужасе воскликнула Тесс.
– О, скорее, это я осяду, – расхохотался ее собеседник, откинув голову на подголовник. – А что? Заведу друзей, займусь цветами… Там за домом как раз небольшой садик.
– ЛЮТЕР!
Мужчина еще продолжает улыбаться, когда поворачивает голову и смотрит вперед. Резко выкручивает руль, пытаясь избежать столкновения. Тесс успевает выхватить взглядом стоящую на дороге фигуру, а затем удар.
Она смотрит, как кровь капает на асфальт и смешивается с дождевой водой, и, пошатываясь, все равно выбирается из машины.
Лютер? Где Лютер?
Тот стоит на дороге, прямо перед виновником ДТП. Фигура в темном плаще и с таким бледным лицом, которое редко встретишь среди живых. Кровь струится по лицу, мешая видеть, но девушка все равно его узнала.
– Папа?
Мужчины оборачиваются на ее голос.
– Папа, нет…
Лютер смотрит на нее обеспокоенно, но с любовью. Такой искренний.
Тесс делает шаг и, упав на колени, в ужасе кричит, когда тело Лютера вспыхивает словно спичка. Объятый пламенем, он продолжает стоять молча.
Или просто из-за ее голоса не слышно его самого?
Будильник врывается в ее сон, и Тесс не без облегчения открывает глаза. Садится на кровати и смотрит в окно, которое явило ей панораму заснеженного мегаполиса. Непривычная погода для середины ноября.
Девушка встала и направилась в душ. Затем, сжав края раковины, внимательно всмотрелась в свое отражение. Зеркало, как обычно, было к ней благосклонно, показывая гладкую матовую кожу, потрясающего нежно-персикового оттенка; синие глаза, занимающие большую половину лица, в обрамлении густых, изогнутых ресниц, смотрели с обреченной затравленностью; полные, чувственные губы и длинные светлые волосы, такого редкого натурального оттенка скандинавский блонд. Внешность красавицы не портил даже шрам, пересекающий правую бровь.
– Хорошо, – бесцветным голосом прошептала Тесс и принялась чистить зубы.
Час спустя ничто в ее внешнем виде не могло рассказать окружающим о ночных кошмарах и внутренней боли.
– Хантер?
Девушка, изобразив на лице заинтересованность, повернулась на оклик.
– Во что ты там опять вписалась? – требовательно рявкнул полный лысеющий мужчина.
Тесс снисходительно изогнула бровь и уточнила:
– Вписалась?
– Тебя ждет агент ФБР. У нас здесь серьезное учреждение, и я думал, что ты завязала… со всем этим! – на последней фразе мужчина понизил голос, словно произнес нечто непристойное.
– Закон я не нарушала, а что до частных консультаций… так я думала, именно этим мы и занимаемся. А какая разница, кто платит?
– Скройся, – процедил мужчина и, развернувшись на каблуках, зашагал прочь.
– Хорошего дня, Спенсер, – пропела ему вслед Тесс, разгладив подол своего стильного силуэтного платья глубокого синего оттенка.
Это был ее вызов обществу в особо сложные дни. Как сегодня, когда, забыв принять прописанные таблетки, она всю ночь проживала потерю двух любимых людей: смерть одного и предательство второго.
– Тесс, приветики! Тебя там какой-то жутко амбициозный тип в переговорной ждет. Говорит, ФБР.
Хантер посмотрела на выглянувшего из-за стойки ресепшена кудрявого парнишку с очаровательными добрыми глазами. Тесс любила читать душу по глазам. У Шона Бэлла она была чиста и прекрасна.
