Маленькая гостиная. Голубые обои с рисунком из серых ромбиков. Ровный белый потолок. Черный комод с фарфоровыми статуэтками. Небольшой столик со стеклянной столешницей, на которой стоит серая ваза с цветами. Открытое окно, пропускающее яркий солнечный свет и легкий ветерок, колышущий прозрачный тюль. И диван, на котором мужчина не помещается полностью. Ноги свешиваются с края и касаются пола.
Он садится, ощущая легкое головокружение. Поднимает руку, замечая, что краска местами стерлась, являя под собой привычные темные рисунки. Касается пальцами головы, отмечая, что кто-то забинтовал ее. Головокружение усиливается, и он закрывает глаза.
Мужчина видит слезы. Нет, это не он плачет. Она. Та, что стала его слабым местом.
Он должен найти ее. Как можно скорее.
Мужчина открывает глаза и решительно поднимается на ноги.
Голова кружится, желчь подкатывает к горлу, и он опирается на спинку дивана, делая глубокий вдох, чтобы прогнать тошноту. А когда поворачивается в сторону выхода из комнаты, замечает на пороге пожилую женщину. Невысокий рост, миниатюрное телосложение, длинные с проседью волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, загорелую кожу лица покрывают мелкие морщинки, говорящие о том, что женщина часто улыбается. В ее лучащихся теплотой карих глазах написана тревога.
Мужчина застывает без движения. Он не хочет пугать незнакомку, но ему нужно понять, кто она и что он делает здесь?
Килиан собирается задать интересующие его вопросы, но женщина опережает его. Она оборачивается и кричит куда-то себе за спину:
– Итан, он очнулся!
Голос женщины наполнен беспокойством, но он не слышит в нем ни доли страха.
Через несколько секунд рядом с женщиной возникает пожилой мужчина, который кажется Килиану смутно знакомым. А потом он вспоминает. Торговец. Этот человек собирал товар в палатке, когда они с Лав проходили мимо.
Итан внимательно смотрит на гостя, затем решительным шагом направляется к нему, но останавливается в нескольких шагах, словно не хочет нарушать границ личного пространства человека, что он на свой страх и риск привез домой.
– Тебе лучше прилечь, парень, – говорит он мягким тоном. – Ты сильно ударился головой и наверняка заработал сотрясение.
– Почему вы помогаете мне? – первым делом спрашивает Килиан, не двигаясь с места.
Собственный голос кажется ему чужим.
Пожилой мужчина смотрит ему прямо в глаза и миролюбиво предлагает:
– Давай присядем, и я все тебе расскажу.
Килиан кивает, ощущая невероятную слабость. Кажется, что эта короткая активность высосала из него все силы. Он тут же садится на диван, испытав при этом облегчение, которое старается не показывать незнакомым людям. Если они по какой-то причине помогли ему, это еще не значит, что они на его стороне. Он не может им доверять. Не вправе доверять никому. Доверие – это непозволительная роскошь, которую нужно заслужить. Оно не дается из-за одного доброго поступка.
Итан начинает свою речь мягким тоном:
– Я уже свернул торговлю и закрыл палатку, когда услышал выстрел и женский крик, а потом обнаружил тебя, лежащим на земле неподалеку.
Мужчина замолкает и переводит внимание на женщину, которая все еще стоит на пороге. Она тут же разворачивается и уходит, оставляя собеседников наедине.
Килиан откидывается на спинку дивана, делая короткие вдохи и такие же выдохи. Тошнота медленно отступает вместе с головокружением, но слабость никуда не уходит.
– Что было дальше? – спрашивает он, встречаясь с серьезным выражением в зеленых глазах.
Итан кивает, продолжая рассказ:
– Сначала я подумал, что ты умер. Но я врач, – он качает головой и сразу же исправляется, – когда-то им был. Я не смог заставить себя не вмешиваться. Быстро осмотрев тебя и не обнаружив пулевых ран, я пришел к выводу, что ты потерял сознание вследствие падения с высоты и удара головой. Вызвать помощь я не успел, сработала сирена, оповещающая о нападении извне. Я погрузил тебя в свою машину и привез домой, потому что не смог бросить голодным психам на растерзание.
