Предисловие
Январь 2018 года стал для нашей семьи началом конца прежней жизни. Это был не просто зимний месяц – он пришёл как ледяной удар, который заморозил всё вокруг: привычное, безопасное, понятное. В начале года стало известно, что моему отцу предъявят уголовное обвинение в экономическом преступлении. По глупости, по неосторожности, по слабости – он растратил деньги компании, с которой работал. Это было не просто «ошибкой», это было событием, которое запустило цепную реакцию: следствие, страх, разрушение и постоянное чувство надвигающейся катастрофы.
Мы жили тогда в провинции – я, отец, мать и мой младший брат, которому было всего семь лет. Дом, где ещё недавно звучал его детский смех, теперь наполнился тревогой и слезами. Мама почти не справлялась: изнутри её разъедали страх, разочарование и обида. Она часто плакала – иногда часами, будто надеялась слезами смыть всё, что происходило вокруг. Она жаловалась на свою жизнь, на одиночество, на глупость отца, на чувство, что всё рушится, и никто её не спасает. Эти разговоры были слишком тяжёлыми, особенно когда они становились не просто жалобами, а отчаянной исповедью, обращённой к нам, детям. Мы не могли этого выдержать, но и отвернуться не могли.
Я чувствовала, что задыхаюсь. Провинция, в которой я жила с родителями, стала для меня ловушкой – и эмоциональной, и экономической. Здесь невозможно было заработать достаточно, чтобы хоть как-то повлиять на происходящее. А впереди маячил приговор – почти неизбежное наказание для отца, которого, несмотря ни на что, я всё равно любила.
И тогда, в этом январе, я поняла: я больше не могу здесь оставаться. Не хочу быть рядом, где всё рушится, и не могу позволить себе быть беспомощной. Я приняла решение уехать в столицу. Уехать, чтобы попытаться заработать, выжить, найти опору – и, главное, со временем забрать к себе маму и брата, чтобы вырвать их из этого удушающего кошмара.
Это решение стало первым шагом во взрослую жизнь, в которой больше не было иллюзий. Только страх, воля и необходимость идти вперёд – несмотря ни на что.
Я переборола себя в то время, зная, что в моих руках судьба моей семьи, но этот шаг стал поворотным в моей личной жизни. Сейчас в полной мере осознаю, что тогда даже близко не представляла, к каким последствиям приведет этот мой шаг. К счастью или к сожалению, ждать оставалось недолго.
Я никогда не покидала родной земли. Моя малая родина была для меня всем миром – со своими маршрутками, знакомыми улицами, предсказуемыми лицами и безопасной тоской. Столица казалась чем-то недосягаемо большим, как будто она существовала в кино, но не на той же карте, что и моя жизнь.
Поэтому когда я впервые вышла на вокзале, с тяжёлой сумкой на плече, с дрожащими коленями и пересохшим горлом, всё вокруг казалось чужим до мурашек. Воздух пах иначе – выхлопами, асфальтом, чужими духами, суетой. Люди шли быстро, смотрели сквозь меня, будто я была декорацией, а не человек с надрывом внутри. Никого знакомого, ни одного взгляда, который бы задержался на мне с теплом. Только поток. Только город.
Я крепко сжимала в руке ремень своей сумки. В ней было всё: документы, деньги, немного одежды, что-то из еды и крошечная иконка, которую мне сунула в ладонь мама на прощание. «Пусть оберегает», – сказала она, обнимая меня так, будто больше не увидит. Тогда я сдержалась, не заплакала, потому что знала – если начну, не смогу уехать.
Я даже не успела осознать, как быстро ко мне подошли двое. Один из них заговорил с улыбкой, второй уже оказался слишком близко. Слова были ласковые, вроде бы доброжелательные – «девушка, помочь?», «куда идёте?», – но в их глазах была какая-то хищная пустота. Я инстинктивно отшатнулась. Ремень сумки стал короче – кто-то уже ухватился за неё.
