Стефа
Я как обычно спешила в свой любимый дом культуры на репетицию. Подготовка к новогодней сказке, в которой я играю дочку Бабы Яги, шла полным ходом. Обожаю эту предновогоднюю суету! До праздника, как и до показа, осталось всего две недели. Но нам ещё нужно было как следует ко всему подготовиться.
Я вбежала в холл, наскоро поздоровалась с вахтёром и поспешила в актовый зал. Сегодня меня задержали в универе, поэтому я сильно опаздывала на репетицию. Наверное, там уже все собрались на прогон первого действия.
Но чем ближе я подходила к дверям, тем больше удивлялась. Так странно, репетиция должна идти уже двадцать минут, но из зала не раздавалось ни звука.
Я вошла внутрь и увидела ребят. Они сидели молча, с поникшими лицами.
– Всем привет! Что случилось? – тут же спросила я.
– Ох, Стефа, – запричитала Зинаида Ивановна, увидев меня, – горе-то какое! Ох, горе…
– Ну что вы так драматизируете, напугаете ещё Стефу, – остановил её Женя. – Стеф, горя нет. Но есть печаль. Как-то так.
Я смотрела то на одного участника постановки, то на другого. Все они выглядели крайне расстроенно.
– Я ничего не понимаю, что происходит вообще?
– Наш театр закрывают, – ответил мне Женя, опустив голову. – Всё. Конец.
– Как – закрывают? – с ужасом спросила я.
– А вот так, новая метла по-новому метёт, – всхлипнула Зинаида.
Открылась дверь, и вскоре в зал вошли Костя, наш режиссёр, и его жена Мира.
– Я кое-что узнал, – сказал он, подходя ближе.
– Нас не закрывают? – обрадовалась Лена. – Это была ошибка, да?
– Нет, не ошибка, – вздохнул Костя, – но у нас есть шанс. Как бы есть…
– И какой же? – спросил Женя.
Костя помедлил с ответом. Оглядел всех присутствующих и наконец, со вздохом, проговорил:
– Если сможем работать автономно, то у нас получится сохранить «Луч солнца».
– Ничего не понимаю, – пробормотала я. – Что случилось-то?
– Стефа, ты не в курсе ещё? – спросил Костя.
Я отрицательно помотала головой. Увидев мою реакцию, он кивнул и стал рассказывать теперь уже лично мне о судьбе нашего любительского театра. По ходу его повествования мне становилось всё хуже и хуже. Женя, брат Кости, даже сказал, что я побледнела. А как тут спокойно реагировать на ужасающие новости?
В начале учебного года наш ДК выкупил какой-то бизнесмен. Но нам-то какое дело? Так подумала я, да и не только я, когда об этом стало известно.
Прежний хозяин дома культуры, такой же бизнесмен, только по другому направлению, никак нас не ущемлял, позволял ставить спектакли, исправно платил зарплату нашему режиссёру Косте и даже иногда выделял средства на костюмы. Редко, но всё же лучше, чем ничего. Но, видимо, дела у хозяина шли не очень хорошо, и в конце концов он решил избавиться от ДК.
Новый владелец дома культуры, Павлов Василий Глебович, поначалу никаких изменений в работу ДК не вносил. До недавних пор. Ему показалось, что бо́льшая часть кружков нерентабельна. Простыми словами – они были бесплатными и не приносили бизнесмену никакой прибыли. Лишь сплошные убытки. Мероприятия в ДК также проходили на безвозмездной основе. Поэтому на собрании Косте и другим руководителям кружков сообщили, что с нового года их ждут изменения.
Если студия не будет приносить доход – её руководитель попадёт под сокращение. И всё. Плакал наш «Луч солнца».
– Но мы можем платить за занятия, – предложила я, услышав об этом.
Я готова отдавать все свои карманные деньги, пойти на подработку после учёбы, только бы сохранить своё любимое место.
Весь коллектив был такого же мнения, но Костя нас огорчил, сказав, что этого всё равно будет мало.
– Нас немного. Большую сумму не потянем, – покачал головой он, – мне безумно приятно, что вы хотите помочь, но не будете же вы своими силами собирать на аренду и мне на зарплату. Я не могу этого допустить.
