Так холодно в городе давно не было, беспощадный мороз щипал губы, нос и щеки. «Прощай навсегда…» – крутилось в голове. Он мерз в дурацком тонком пальтишке и глупо смеялся, раздражаясь на оледеневший асфальт. Ветер вдруг насыпал горсть блестящих снежинок. Смотреть на них было больно и очень весело одновременно. Подумал, что со своими длинными ногами он похож на пьяного журавля.
Правда состояла в том, что он и был пьяный журавль, а идти предстояло еще очень далеко. Зато «прощай навсегда» стало как приговор. И приговор окончательный, отвратительный, бьющий как плеть, но, увы, долгожданный. Пришло спокойствие. Хуже не будет, свершилось.
Остановился, поднял голову, увидел фонарь. Улица сужалась и уходила в неизвестную черную щель. Снег сыпал старательно и без перерывов. Чем дольше он смотрел на летящие снежинки, тем больше согревался. Выдохнул давно застрявший в горле колючий воздух. Рассмеялся, как безумный.
«Прощай, сука, навсегда. Я зол и я свободен».
Он бы обнял весь этот спящий и холодный город и стал бы снегом, стал луной, уснул в этом сне, чтобы проснуться там, где не болит сердце и где нет тела. Это было бы замечательно – лететь снежинкой, отдаться ветру и утонуть в рое послушных капель, поглощенным ледяной романтикой. Вот и все, прощай навсегда…
Стало жарко, он расстегнул пальто, улетая вместе с потоком снега, несомого ветром прямо в неизвестную черную щель. Мир перестал быть реальным и превратился в трехмерную игру, нет, наверное, в четырехмерную, где лететь можно было куда угодно. Он вдруг увидел себя сверху, в расстёгнутом пальто, с растрёпанными волосами, с безумной улыбкой. Он выдыхал пар, как дракон выдыхает огонь; он пах виски, сигарой и женскими духами, он стоял такой беззащитный перед одиночеством, что не знал, как сделать следующий шаг.
Прощай навсегда, принцесса. Твой выбор, твой шаг, твоя жизнь.
Снег сыпал на его горящую макушку и холод превратился в тепло. «Ерунда, – махнул он упрямо головой, – надо просто дойти домой и больше не пить столько виски и все будет хорошо». Или не будет? Как там? Прощай навсегда…
Улететь вместе со снегом, стать холодом и свежестью, стать легким ветром и плыть сквозь вселенные, обнимать звезды, гореть и возрождаться, терять тело и получать новое. Вот о чем шептала ночь и он улыбался ей в ответ, выдыхая волшебный виски. Обнял столб, чувствуя его невероятную твердость и холод.
Пальцы почти примерзли, когда он взял себя в руки и заставил идти дальше. Снег все сыпал и сыпал, завораживая движением снежинок. Он вытащил телефон и пытался снять на видео, унести с собой танец ночи. Не получилось, все дрожало и смазывалось. В сердцах он швырнул телефон, но потом одумался, наклонился, подобрал с холодного снега.
И пожалел, что не одел ботинки. Проклятые штиблеты годились для паркета, а не для оледеневшей улицы. Растянулся, хватаясь за воздух, больно упал на подломленных ногах и подумал – хорошо, что никто не видит. Снег сразу облепил джинсы и проник к теплой коже. Хмыкнул носом, поднялся, рыча на все: на снег, на телефон, на эту глупую фразу: прощай навсегда. Как зверь. Лунный кот, а снег – его шерсть. Надо было идти домой.
Ладно, идем.
Собрался, стряхнул снег, застегнул пальто, телефон засунул в карман. Все нормально. Это ведь не конец жизни, он молод, прекрасен, он сексуален и умен. Все будет хорошо. И правильно – прощай навсегда. Хватит ныть. Ветер сыпанул горсть снега в лицо. Он поймал снежинки ртом, становясь зимой во полти.
Отдаю тебе свое тело.
Какое-то время он очень искусно и плавно танцевал с зимой, потом отпустило и мир вернулся в привычное русло. Ничего волшебного не было, просто шел снег на улице, была ночь и холодало. «Иду», – сказал он неизвестно кому, никто его не ждал. Прощай навсегда. Они расстались и точка. Обернулся, куда его занесло?
