1
Холод будто облепил моё тело и сросся с кожей, превратившись в
сдавливающую боль. Пламя горелки подёргивалось, словно танцуя на
ветру, и от его движений темнота вокруг казалась живой, а потому
была особенно пугающей. Но перекрывать газ я не спешил, без огня
станет ещё страшнее. Как в детстве, когда гасил свет и словно давал
монстрам, прячущимся в бездонной черноте, разрешение кинуться на
тебя и… И что сделать?
Сейчас всё было иначе: только полная, пугающая тьма и могла хоть
как-то защитить, спрятать от монстров, которые в ней действительно
обитали. Тогда, дома, их не было, и свет спасал. Сейчас они есть, и
спасёт от них только темнота.
Я собрал остатки воли и всё же потянулся к крану горелки. Его я
уже не чувствовал: пальцы на морозе онемели, а потому и перекрывать
подачу газа было трудно. Но я справился: постепенно огонь стал
тоньше и ниже, а потом и вовсе исчез. Темнота накрыла меня
окончательно, и остались лишь звуки, да и те размазанные ветром по
кажущемуся теперь бесконечным пространству ночи.
Я сразу проверил пульт от дрона, в первую очередь потому, что
небольшой экран давал совсем слабый, но свет. Смотреть на то, как
близко ко мне снежники, не хотелось. Это как с болезнью: если
подозреваешь, что в тебе есть что-то, что может убить изнутри,
боишься идти к врачу, словно только поставленный диагноз и спустит
смерть с цепи. Но знать надо.
Снежники бродили совсем рядом, трое: двое помельче, уже не
детёныши, но ещё и не заматеревшие. И один здоровенный, широченный,
как танк докосмических времён.
Шерсть у этих тварей особая, показатели теплоизоляции — это
нечто. Но даже через неё жар их тел чуть ли не слепил тепловизор, и
на экране они отображались ярко-белыми пятнами. К счастью,
двигающимися бесцельно, ко мне не направляющимися.
Не боятся они огня, хоть разумом там и не пахнет. Наоборот,
пламя горелки в этой густой бесконечной ночи их только привлекает.
И отбиться от них нечем, оружие сокоординатор-один решила не брать…
Хотя, слышал я, что черепа снежников выдерживают попадание даже из
военных образцов, а уж охотничьи, которые только и можно было бы
взять…
Как же холодно. Ноги ниже колен уже и не болели, только бёдра.
Дальше бёдер я уже просто ничего не чувствовал. Надо было бы ходить
не переставая, как дикарь вокруг огня, но я в какой-то момент
устал, решил присесть… И потом только и думал: «Сейчас…
сейчас-сейчас… ещё немного, ещё полминутки посижу… И встану,
встану. И снова буду ходить...». Но так и не смог себя заставить.
Смерть на морозе так и наступает: накатывает слабость, сознание
туманится, ты словно растворяешься в этой боли, засыпаешь и… всё.
Как там называли… «добрая смерть»? Ну… всяко лучше, чем встретиться
со снежником. Видел я с дрона, как один убил бегающее дерево.
Уснуть насмерть намного лучше…
Я мотнул головой. Нет, нет… Никакого уснуть. Держаться.
Держаться, сколько смогу. Даже если снежник придёт… В горелке газа
много, огня они не боятся, да и сами горячие как паровая труба, но
струю огня под давлением в длинную рожу не выдержат. Главное, чтобы
пальцы не подвели, выкрутили подачу на максимум… если придётся.
Только надо не уснуть…
Мне повезло, что не случилось парадоксального раздевания. Врач
говорила, такое часто встречается у замерзающих. Хорошо, что у меня
- нет… Без одежды я уже давно околел бы. Хотя, может, оно приходит
позже?
Я подумал, что сейчас, когда огонь я уже не жгу, можно вернуться
в разбитый глайдер, там не так дует. Но… Нет сил уже. Понимаю, что
глупо, но ничего сделать не могу. Сил встать нет. И голова клонится
вниз. Неужели всё? Сука. Сука эта сокоординаторша. Потащила нас…
сука. Греется там моим теплом, тварь. Неужели из-за неё и сдохнем?
Сука…
