— Мели, детка, как ты? — надо мной причитал старческий
дребезжащий голос.
Это он мне? Вроде смотрит на меня, я хоть и с трудом, но смогла
разлепить ресницы. Попыталась сориентироваться в пространстве, но
мне это не удалось. Я не знаю где я…
— Не знаю… — болело все, каждая клетка моего тела.
— Когда же на ирода найдется управа… — продолжил причитать
старик, пытаясь меня поднять с пола.
— Что произошло? — мой рот издавал странные звуки, но я
почему-то понимала, что говорю. Что это за язык?
— Ох, а вы и не помните? — искренне испугался старик, перейдя на
уважительное «вы».
Решила сделать вид, что ударилась головой до потери памяти.
Другого выхода пока не вижу…
— Наверное, нет, голова болит сильно!
— Так лорд Генри осерчал… еще два ряда яблонь поразила гниль! —
ему все же удалось меня поднять и даже довести до кровати и усадить
на нее. — Вы, полежите, а я принесу целебного отвара и заживляющую
мазь!
Старик «бодро» вышел из небольшой и весьма скромной комнаты.
Голова закружилась, я чтобы не рухнуть с кровати вцепилась в старое
одеяло. Обратив внимание на тонкие, юные руки, хоть и испещренные
кровавыми полосами.
А еще…
Судя по ткани и латкам на платье, это нечто весьма древнее и
ветхое, что вызывало недоумение, как я его еще ношу. Должно было
рассыпаться, едва я пошевелилась…
Попыталась оглядеться. Вся обстановка говорила о том, что это
весьма бедное жилище…
Вместо штор на окне висела тряпка на веревке, на полу голые
доски. Стол из грубо обработанного дерева, явно ветхий и кривой
стул. Но странно выделялся здесь туалетный столик с зеркалом… Как
нечто необычное здесь. Я смогла заставить себя встать со скрипучей
кровати и шатающейся, нетвердой походкой подошла к нему…
Нет, я привыкла, что мое грузное тело из-за онкологии весьма
болезненно реагирует на движения. Но, сейчас не смотря на то, что я
чувствовала, как руки и плечи горят огнем… явно что-то было не
так.
В мутном зеркале, со множеством сколов и трещин, была не я. Там
стояла молодая, девушка лет двадцати, бледная, с синяками под
глазами, по щеке проходила свежая красная полоса от удара чем-то
тонким…
Густые золотистые волосы, были растрепаны, а на виске была рана
с едва запекшейся кровью…
Я Марина Дрозд, пятидесяти трех лет отроду, грузная от вечного
заедания проблем и кучи лекарств. Одинокая, больная кошатница…
Это не я…
Прошлая жизнь мелькнула странно, словно оборванное кино,
кусками. Вот я молодая выхожу замуж, вот отучилась и села за руль
трамвая. Дети… их почему-то не случилось, я и потеряв надежду,
пошла на гормональную терапию. Растолстела…
А муж…
Непрошенная слеза скатилась по щеке, я опять жалею себя…
Муж ушел к молодой девушке, которая быстро ему нарожала аж троих
малышей. Он даже не развелся со мной, жил на две семьи, пока я не
узнала и не выгнала.
А потом дележ имущества, но тут мне повезло, квартира досталась
от родителей, а вот гараж и машину пришлось продать. Чтобы
разделить «нажитое в браке», хотя все было куплено только мной…
А потом известие о раке, и все накопления ушли на бесполезное
лечение. Думала так и умру одна, никому не нужная. Подруг не
нажила, родных не осталось…
Умерла я вот быстро, спасибо соседушке – алкашу. Я по доброте
душевной выскочила на площадку защищать его жену, которую он
лупцевал нещадно. Один толчок и я улетела по лестнице, сломав шею в
одно мгновение.
Одно меня порадовало, что успела отписать квартиру детскому
дому…
— Вы встали! — огорчился старик. — Вот травки уже настоялись, и
вот мазь, ручки надо смазать и личико, последняя баночка. Ничего
больше не осталось… Поместье гибнет!
— Как тебя зовут? — перебила я его.
— Сильно головой ударились, ой, беда прямо беда! Стивен, я ваш
слуга, госпожа! — он поставил на столик баночку. — Берегите ее…
