*Все имена, фамилии, события – вымышлены, отношения к
реальности не имеют.
ЯНКА РОМАШКИНА
- Мам, присмотри за
девочками, - прошу я маму, зажав телефон плечом.
Сама же отдаю анализы,
которые на скорую руку меня заставили сдать, медсестре.
- Да, мам. Кажется,
оперировать будут. – жмурюсь я от боли в правом боку. – Да нет, ничего не надо,
это ведь простой аппендицит! Завтра приедете меня навестить с девочками! Да
виноград ела, мамуль. Нет, девчонки не ели. Они вообще кроме макарон ничего
есть не хотели! Такое разнообразие на шведском столе было, а они три раза в
день спагетти лопали, представь?
- Ромашкина! – зовет меня
медсестра.
- Все, мам, целую, не
переживай, не плачь! Как приду в себя, перезвоню!
Я выключаю телефон и иду
на зов.
- Ну что, резать будем. –
сообщает мне медсестра, заполняя бумаги.
- Ох, сделайте уже
что-нибудь. – взмаливаюсь я. – Болит, аж искры из глаз!
- Что ели накануне? –
спрашивает терапевт.
- Да в Египте виноград
кушала. Крупный такой, фиолетовый. – говорю, рассматривая свой ровный
золотистый загар. – А так все как обычно.
- С косточками кушали? –
прищуривается терапевт.
- Да нет, вроде без
косточек ягодки были… - припоминаю я. – А в самолете шесть часов ничего не ела,
не до того было.
- Вот и хорошо. –
отвечает терапевт. – Сейчас мы с вами подпишем бумаги, ваше согласие на операцию,
и пойдем в операционный бокс.
Все происходит так, как и
говорит врач. У меня забирают паспорт, я подписываю всякие бумажки. Клиника
частная, но с хорошей репутацией. Я подписываю ознакомление с расценками на
операцию и послеоперационное нахождение в больнице. Счет не хилый такой, но у
нас с мамулей все в бизнесе хорошо, так что счет меня не пугает.
Меня переодевают в
одноразовую рубашку, надевают шапочку на голову. На ноги компрессионные чулки.
Всю одноразовую одежду мне выдают от клиники. Конечно, за такую стоимость-то!
Заводят в операционную.
Меня уже мелко потряхивает. Кладут на операционный стол. Привязывают к нему
бинтами. А теперь меня уже бьет крупной дрожью. Умом я понимаю, что это даже
операцией не назовешь, так, на пять минут дел, я вон кесарево-сечение уже
перенесла, а это намного серьезней, но все равно, очень страшно!
Мне вводят что-то в вену.
Голова начинает кружиться. Анестезиолог развлекает меня глупыми анекдотами,
смысл которых я уже плохо понимаю.
И вдруг, на переферии
сознания я вижу его глаза!
Да, он в полной амуниции
хирурга, на его лице медицинская маска, но эти глаза я не перепутаю ни с кем
другим! На меня каждый день смотрит три пары глаз его дочерей!
- Янка?! – удивляется
тот, кого я меньше всего ожидала здесь увидеть.
- Дима… - хочу произнести
я имя бывшего мужа, но увы, не успеваю.
ДМИТРИЙ КРАСНОВ
- Янка?! – спрашиваю я
удивленно.
Но девушка, лежащая
передо мной на операционном столе, уже ничего не успевает ответить. Глаза ее
закатываются, а анестезиолог объявляет, что клиент готов!
Да, никак не ожидал я
увидеть в свою смену на своем операционном столе ту, которую любил когда-то, и
которую вспоминаю в последнее время все чаще! Но моя бывшая жена уже без
сознания, а значит, мне нужно взять себя в руки, отринуть все личное, и
включить профессионального хирурга.
Мои помощники обнажают
место надреза, и я глазам своим не верю!
Абсолютно плоский, как и…
сколько лет прошло с нашего расставания? Девять! Девять лет прошло с того момента,
как мы получили свидетельства о разводе. В общем, абсолютно плоский загорелый
животик моей бывшей супруги пересекает тонкий, едва различимый шрам от…
кесарева-сечения!
Она что, рожала?!
Я в таком шоке от этой
информации, что медсестре приходится позвать меня по имени-отчеству, возвращая
в реальность.
