1
Капризная, непостоянная зима на юге. В середине февраля, когда на солнечных склонах холмов уже обозначились черные проталины и разомлевший от теплого дыхания весны снег в оврагах начал оседать под собственной тяжестью, вдруг задул порывистый северо-западный ветер. Затвердела снеговая корка, растаяли еще вчера струившиеся в воздухе весенние запахи. Серая пелена сплошных туч заволокла небо, завихрились в воздухе мелкие снежинки. Подхваченные ветром, они пробивались во все щели, слепили глаза, жгли лицо, руки.
– Лютый и есть, как называют этот месяц на Украине, – вслух подумал начальник заставы старший лейтенант Кольцов. – Ишь, как метет…
Войдя в кабинет, он разделся, потер озябшие руки и занялся неотложными делами.
«И надо же было угодить сюда в такое время», – подумал старший лейтенант, тревожно прислушиваясь к завываниям метели за окном.
Хотя метель к вечеру разыгралась вовсю, но, собственно, не это его беспокоит. Кольцов не новичок в пограничной службе, знает, что в дальневосточной приамурской тайге, на голых островах Тихого океана, в холодных лесах на финской границе, на берегах, затянутых льдом северных морей, – там куда тяжелее приходится пограничникам. Беспокоит другое: как покажут себя новички, его воспитанники из маневренной группы, прибывшие два дня тому назад на тридцатую? Ведь сегодня они впервые вышли в наряд. А вокруг все тонет в молочно-белой вихревой пыли – многочисленные холмы, кустарники, редкие деревца. Нужно хорошо знать границу, чтобы сориентироваться в снежной круговерти. От этих мыслей трудно сосредоточиться на главных вопросах текущей работы. Узкие, словно прищуренные темно-коричневые глаза начальника заставы все чаще отрываются от разбросанных по столу бумаг на заснеженные окна – хоть бы какой-нибудь просвет… Вспомнились слова комиссара отряда Шумилова после назначения:
«Смотрите в оба, старший лейтенант, участок трудный… Не повторите ошибки своего предшественника».
Комиссар мягко назвал ошибкой беззаботность прежнего начальника заставы. Вооруженные до зубов диверсанты под прикрытием тумана проскочили на рассвете Збруч и прорвались в тыл. Поднятая по тревоге группа во главе с политруком вышла на перехват и вынуждена была принять бой. Нарушителей, конечно, задержали, но дорого за это заплатили пограничники: ранены два бойца и политрук. После того и принял Кольцов заставу. Вместе с бывшим начальником отозвали и его помощника. Тяжелораненый политрук – в госпитале, и все сложное хозяйство заставы с ее мелкими и большими заботами свалилось на плечи одного человека. «Хорошо, что старшина здесь парень толковый, авось управимся, пока пришлют политрука», – утешал себя Кольцов.
Ознакомившись с планом работы на ближайшее время, старший лейтенант задумался: на завтра назначена беседа с красноармейцами-новичками о боевой истории заставы. «А что я им скажу, если и сам здесь новичок? Придется попросить старшину…»
2
Пока начальник заставы размышлял над неотложными делами, старшина Алексей Федорович Тимощенко, взяв с собой новичка Кирилла Великжанова, проверял наряды. Нелегко в такую погоду ходить на лыжах: на глазах наметает сугробы.
«А каково-то нарядам? – волновался старшина. – Выдержат ли новички?»
Особенно беспокоил его правый фланг, стык с двадцать девятой заставой. Чертовски невезучее место! Именно там и происходили последние события. Это он, старшина, вот так при поверке обнаружил следы и поднял тревогу. До сих пор в душе такое чувство, будто виновен перед ранеными товарищами. Если бы нарушителей обнаружили при переходе речки, ничего бы не случилось. Года два тому назад кто-то из ребят, увлекавшийся повестями Гоголя, шутя бросил в сушилке после наряда: «Это и есть то самое заколдованное место, которое описал Николай Васильевич. Не верите?» Пограничники посмеялись, а название прижилось. С тех пор между собой так и называли правый фланг: «заколдованное место». За все годы там чаще всего происходили нарушения границы.
