Глава 1 Джеки
Переехать с Камчатки, чтобы сидеть на камчатке, на последней парте – ирония судьбы или я проклята? Радует только, что сижу одна и это мой последний класс. Мой отец военный и мы часто мотыляемся по стране. Новый город, новая школа и новые враги – восемнадцать в юбках и шестнадцать в брюках.
Еще классная так нелепо меня представила перед всеми, как дочь полка, будто я единственный ребенок на весь гарнизон, притом, что половина школы – дети военных. И в глазах новых одноклассников я явно не герой, а повод для насмешек. Всего месяц, как началась учеба, а мне охота сбежать. Сменить город, страну и планету.
Отличников никто не любит, считают заучками, тихонями. Хотя по Тихоновой так не скажешь. Даже её фамилия и высокий белобрысый хвост с разноцветными прядями не делают из неё милого пони и не смягчают наглый характер. Мисс Единорог слишком уверена в своей неотразимости. Не думаю, что с ней дружат из-за оценок или фальшивой доброжелательности.
У Тихоновой отец – бизнесмен, мотается по заграницам и только начался учебный год, она уже подкупила одноклассников заморскими жвачками, заколками, магнитами на холодильник.
Тоже мне валюта любви!
Я еще не запомнила всех по именам, но многим дала звучные смешные прозвища. Так проще.
– Псс! Передай в первый ряд, – Иванов, который сидит справа и параллельно, бросает на мою парту скомканный тетрадный лист. Но мне фиолетово, поэтому кидаю ему записку обратно.
Параллельные линии не пересекаются и, как сказал бы мой дед на это: «Слава комсомолу!».
«Иванов, не стоит отрываться от коллектива», – так всегда одергивает его классная, когда нужно проявить инициативу.
«Да, Иванов, не стоит», – в уме соглашаюсь с Анастасией Леонидовной, что непорядок, у всех есть прозвища, а ему не придумала. – «Будешь тринадцатым!».
Глянув на взъерошенные светлые волосы Иванова, я издаю непроизвольный смешок. В ответ получаю осуждающий взгляд.
Тринадцатый!
Нет, не потому что он в журнале под этим номером. Он просто похож на лохматого черта из старого мульта – «Любить всех, ненавидеть себя!». Не знаю, как насчет ненависти, но то, что он всем девчонкам в классе строит свои коричневые, как понос, глазки – это невозможно не заметить.
– Вы же сами сказали, не отрываться от коллектива! Вот я и не отрываюсь! – неделю назад он возразил Анастасии Леонидовне, когда был застукан на перемене в обнимку с Тихоновой у дверей женского туалета.
Столкнулась с ними, выходя.
У нашей классной тоже есть прозвище – Анасасия.
Не знаю, правда ли, но оно – заслуга соседа Тринадцатого по парте, Батона. На самом деле его зовут Глеб и прозвище «Батон» ему придумали до меня. Сперва я предположила, это из-за того, что он немного пухлый, всегда румяный, мягкий по характеру, поэтому Батон. Но, оказалось, всё очень банально – Глеб тире хлеб. Хлеб тире Батон. Но я дам ему своё – Мякушка.
По слухам, когда в прошлом году он пришел первого сентября после каникул с брекетами, вместо Анастасии, назвал классную Анасасией. Сейчас к его зубам ничего не прилипает, зато к нашему руководителю прозвище прилипло как родное.
До окончания уроков ещё бесконечных пять минут.
– Женя. Мирошина, – учитель истории отвлекает меня от наручных часов.
Под пристальные взгляды врагов я встаю с места и жду вопрос.
– Напомни, пожалуйста, какие страны накануне Первой мировой войны входили в Антанту?
– Россия, Франция и…
Специально запинаюсь, чтобы проверить, кто входит в мой союз из этого класса. Но все они молчат с застывшими насмешками на лицах, ждут моего провала.
– Бельгия… – справа раздается шепот Тринадцатого.
И без него знаю…
– Беларусь, – не нужна мне его помощь.
– Ну какая Беларусь, Женя! Валерия, Тихонова!
