Великий маг Гольш бросил рассеянный взгляд из окна, вздрогнул. Из безоблачного синего неба падал на вымощенную каменными плитами площадку неопрятный ковер. Края обвисли под тяжестью сосулек, изгрызенных солнцем, на ковре прижались друг к другу трое звероватого вида людей. Гольш разглядел волчьи шкуры, оружие, странные волосы двух варваров – а это явно варвары! – у одного красные, как затухающее пламя, у другого – цвета раскаленного песка, горы которого тянулись от его башни на сотни конских переходов. Третий лежал вниз лицом: красный, как свежесваренный рак, похожий на человека с заживо содранной шкурой.
Ковер – не ковер, а большая мокрая тряпка – шлепнулся на ровные каменные плиты. Варвары вывалились, на сером камне остались красные следы. От ковра повалил пар. Двое звероватых с трудом подняли под руки третьего, двигались как застывающие в ночной холод мухи. Под ногами образовались лужи, окрасились в багровый цвет. Серая шерсть душегреек слиплась красными сосульками.
Все трое шатались, озирались угрюмо и злобно. Жизни в каждом осталось на одно дуновение, но звериная мощь таилась в каждом движении, – таких Гольш не встречал. Говорят, таковы варвары, но те за краем стремительно раздвигающегося цивилизованного мира. Гольш не сводил пораженного взгляда с варвара слева, не померещилось: волосы в самом деле красные, как пламя! Таких не бывает вовсе, как и не бывает золотых волос до плеч, как у другого, что справа. Третий – его держали под руки – словно вынырнул из ковша с расплавленным металлом: багровый, пышущий жаром. Руки его висели бессильно, но огромный топор не выпустил!
Краснокожий медленно разогнулся, смахнул кровь со лба. Гольш зябко передернул плечами. У ворот стоит человек, который вчера был и сегодня еще остается свирепым зверем!
Все трое двинулись к воротам. Гольш преодолел оцепенение, вскинул сжатые кулаки и громко произнес заклятие, запирающее вход в башню. Много на свете соблазнов, много чудес. И так потратил полжизни на глупости, вспомнить стыдно. На столе второй месяц ждут таблички из обожженной глины, что повезло найти в песках. Если удастся прочесть, то, возможно, именно там узнает секрет вечной жизни и абсолютной власти.
Мрака бил озноб, зубы лязгали так, что перекусил бы рукоять секиры. Таргитай закрывался ладонью от нещадного блеска, что излучала золотая башня. Гигантская, вся словно из золотых глыб, вырастала прямо из такого же золотого песка, уходила в непривычно оранжевое, будто раскаленное небо. Олег переступал с ноги на ногу. Вода на горячих плитах шипела и уходила паром. Разбитые в кровь, толстые, как оладьи, губы на обезображенном лице шевельнулись с трудом:
– Боги… Такого мира не может быть… Ни Лес, ни Степь…
Таргитай сказал хриплым измученным голосом:
– Кругом Песок… Это мир Песка!
– Такого мира не может быть, – повторил Олег несчастным голосом.
– Есть.
– Может, мы уже… Или нам мерещится?
Мрак остался висеть на плече Олега, черные, как уголья, глаза все чаще туманились от боли и слабости, но страшным усилием стряхивал черное забытье – руку Ящера, владыки подземного мира. Перед глазами колыхалась широкая спина Таргитая, на перевязи висел меч с блистающей рукоятью, страшный меч бога войны, доставшийся им так тяжко. Таргитай хромает, одно плечо держит выше; на ковре раны перестали кровоточить, но сейчас снова потянулись кровавые следы.
На похудевшем измученном лице Таргитая появилась слабая улыбка.
– Удача наконец-то улыбнулась…
– Улыбнулась? – прохрипел Мрак. – Или оскалила –зубы?
Олег сказал потрясенно:
– Мир Песка… Золотая башня… Кто там живет, не знаю, но нас наверняка заметил. Не уйти.
– Кто собирается уходить? – зло сказал Мрак. – Куда?
