Ночь зажгла сотни звёзд, но в глазах – стылый мрак.
Не сбежать – снегопадом засыпало двор.
Напророчь мне чего-нибудь, старый мой вРАг,
Ведь недаром по следу идёшь до сих пор.
Ведь недаром под ноги бросал мне слова,
Что студили сильней, чем сто тридевять вьюг,
И мутилась от боли моя голова,
Жарким гневом вскипая, круша всё вокруг.
В ярой страсти, в бою – было сладостно сечь,
И на кровь и на раны глядела шутя.
Сколько раз в грозный час выбирала я меч!..
Ну а Боги под сердце давали дитя.
И яснел мутный взор, и спускался покой,
И любовью звенела вокруг тишина.
Колыбель колыхая неловкой рукой,
Я почти забывала, что значит – война.
Я почти забывала – как сталь горяча,
Слыша лишь, как напевы нежны родника.
– Правда ль стала нежна? Так отведай меча!
Не забыла ль привычного рока рука?
– Не ждала в этот раз. Не считала потерь.
Кто был рядом – ушёл. Кто был близок – далёк.
Знать пока не дано – кто и с кем я теперь.
Путь мой прям да суров, долог да одинок.
Мне сейчас не поднять солью выжженных глаз,
Не услышать за вьюгами шёпоты трав.
Отчего вспоминаю тебя в горький час?
Оттого, может быть, что во многом был прав?
Зрячий – видел да лгал, иль сказать не умел.
У заумного в сердце не капище – склеп.
А вот этот, нелепый, недобрый удел
Предсказал мне тот, кто был отчаян да слеп.
Слеп да прав. Чёртов правнук захожих калик!
А метель за окошком ревёт да метёт…
На ладони моей – Солнца алого блик.
А на персях узором кольчуга цветёт.
