В этой тьме,
И личной
И мелкой,
Перепетой не раз
И не пять,
Я кружил поэтической белкой.
В. Маяковский.
Явь блистательна, ярка, чудна и завораживающая в своей ужасающей правильности красоты. Бестелесные духи слоняются по полям. Они пьют, гуляют и веселятся. Люди, много людей, так много что у Кощея кругом голова идет.
Ярило, солнцеликий, громкий, звонкий как журчанье ручья весенней капели, гуляет среди них, смеется заразительно и пьет. Кощей не понимал, не осознавал зачем он это делает. Для него они сгусток жизни, смешанный с костями, мясом и кровью. Странные, далекие и непонятные.
Давно мертвые и не заслуживающие никакого внимания.
Он не понимает почему Ярило пригласил его, думает про княжескую вежливость. Все-таки новенький, едва сошедший на землю бог, нужно поприветствовать. Чернобогу кажется все равно, главное, что сын здесь. Странный он, поросший пылью веков и забытыми колядками о страшном боге, что правил в древности.
– Гой еси, брат.
Он возникает внезапно, хлопает по спине дружески, изображает вековую дружбу, которой не было. Для Кощея в новинку, для Кощея вся жизнь как причудливая роспись на избах. Жизнь новая и блистательная как перо жар-птицы.
– Гой еси, брат. Чего не пьешь с остальными?
Он смотрит на блеклые, но искрящиеся светом души, что пьют сладкую медовуху, заедают спелыми ягодами и свежим хлебом из печи сделанный Сварогом. Неужели смерть павших воинов, обещанная, желанная выглядит так? Почему-то данность, обыденность плохо укладывается, плохо сортируется в его голове.
Вечный пир, вечная обжираловка?
Место где души утопали в достатке и тщеславие. Не место спокойной тишины садов и стрекота кузнечиков.
Законы древние, законы ветхие, хрупкие и крепким монолитом засели в голове из-за многочисленных часов, когда отец вдалбливал в него. Он мог понять их, но что-то простое, обыденное для него далеко как звездное небо и луна. Мать Сыра Земля говорила, что он всему научится, нужно только время и желание.
Возможно она права, но Кощей не понимал, как именно. Разве время не песок, что сыпаться быстротечно, подтверждая, что ничего не вечно? Время голодный волк, сжирающий жизни-огоньки людей, оставляя прах и пустоту после себя.
Он так же не понимал мать, как и отца.
– Выпить чарку с новым сыном нашей земли, дело важное, нужное.
Ярило усаживает его за большой стол, рядом на соседнюю лавочку. Стайки душ стекаются к столу, переговариваются громко, о чем Кощей не понимает.
– Скатерть, скатерть самобранка дай нам еды, милая. Дай нам все самое лучшее, дорогая, – Ярило постучала рукой по столу, улыбаясь. – Угости наших дорогих гостей.
На столе появляются разные, вкусно пахнущие разносолы; печеная рыба, мясо ягненка, самовар с чаем, каши с фруктами, овощами и ещё многое, многое другое чего Кощей никогда не видел. Довольствоваться участью наследника Нави, значило смирение и вековое спокойствие, так всегда говорил Чернобог, редко выпуская сына в мир.
– Кушай, княжич Нави, кушай, – Ярило улыбается ярко, солнцем греет всех присутствующих. Кощей слышит, как журчит весенняя капель в лесах, как скачет олень рогатый по живой земле, как птицы поют о приходе весне.
Потихоньку подобно юному младенцу, открывает он мир иной, новой, но такой интересный. Люди, люди, как много в этих существах энергии, как много жажды жизни. Как казалось в такой короткой вспышке под названием жизнь, они умудрялись радоваться всему. Поразительные создания.
Дни тянутся, превращаясь в недели, недели в месяцы, а месяцы в года, тягучей патокой меда капают с ложки в чай.
Он пьёт, пьёт так много что насытиться не может. Медовуха и виноград текут рекой, окрашивая весь мир в причудливые узоры на воде. Свобода, наконец-то свобода, такая желанная и нужная. Свобода от оков душных, железных как зубы зверя, смыкающиеся на свежей плоти.
