– Спи моя радость, усни, в доме погасли огни… – допеть мне не дал сильный толчок в левом боку.
Так, ясно, эта колыбельная тоже не нравится. Вычеркиваем из списка и переходим к следующей. Что там у нас? Пробежала глазами по (уже далеко не первому) листу исписанному красной пастой. Ага, эту я еще не пела.
– Баю-баюшки-баю, не ложися на кра… – снова пинок, только на этот раз более ощутимый.
Так, эта тоже не подходит.
Что там еще осталось из вариантов? Собственно, ничего и не осталось. Это была последняя колыбельная из всех возможных, которые я только смогла отыскать на просторах всемирной паутины и на страницах многочисленных книг.
Я все пыталась подобрать колыбельную, чтобы понравилась бы моей малышке, но этой мелочи, которая уже шестнадцать недель живет в моем животе, решительно ничего не подходило. Каждый раз, когда я начинаю петь она только и делает, что пинает меня изнутри, давая тем самым понять – уж лучше бы я помолчала.
– И что же мне делать? Ты наглым образом отвергла все мои предложения. Малышка, послушай, должны же мы прийти к какому-то компромиссу. Ты со мной согласна? – я погладила ладонью свой еще толком и не заметный живот.
Ответа не последовало. Малышка затихла, перестав меня пинать.
– Все хорошие мамочки поют своим принцессам колыбельные. Почему тебе не понравилась ни одна из них? – я все продолжала наглаживать живот, качаясь в кресле качалке, сидя у горящего камина.
Может, тут нужно что-то другое? Например, какая-нибудь веселая песенка. Или стихи?
– Жили у бабуси, два веселых гуся…
Теперь я замолчала от того, что в голове тут же нарисовалась картинка сочного куска того самого гуся, от которого шел чудеснейший аромат. У меня аж слюни потекли и диким голодным зверем заурчало в желудке.
Все ясно. Песенку вычеркиваем, идем в магазин за гусем. Кто-то явно проголодался.
Но идти никуда не пришлось. Пройдя на кухню и заглянув в холодильник, чтобы отметить, чего еще нужно бы подкупить, обнаружила на собственном столе…
Да-да, это был гусь. Зажаренное, ароматное, сочное мясо, лежало на большой тарелке и так и манило наброситься на него и растерзать в порыве голодного припадка. С учетом того, что в доме до этого момента ни жареных ни живых гусей не водилось…
– Дочь, снова твои проделки? – руки в боки и строгий взгляд на свой живот.
Она меня конечно не видит, но все мои эмоции она чувствует и прекрасно знает, что так делать нельзя.
– Могла бы и потерпеть, магазин не так уж и далеко, а времени на готовку ушло бы не так много, – меня снова пнули, только на этот раз легонько, будто погладить хотели.
Ну вот что прикажете делать с этим растущим организмом внутри меня? Хорошо, хоть на людях ничего не вытворяет. Нет, было, конечно, несколько случаев, но ничего особенного и сверхъестественного, как могло бы показаться окружающим.
А гусь так и манил меня, соблазняя своим ароматом. Вкусный. Наверно. Я даже причмокнула от желания откусить от птицы кусок побольше.
– Так и быть, – соглашаюсь я, присаживаясь за стол. – Только чтобы это было в последний раз.
Хотя, кто меня слушать будет? Дочка у меня хоть и кроха и еще даже не родилась, но характер проявлять она умеет. И всегда это показывает, все больше осваиваясь и показывая на что становится способна.
Вдоволь насытившись, поднялась наверх, в единственную комнату, которая служила мне спальней. Нужно было немного отдохнуть. Моя малышка требует от меня все больше и больше сил и энергии, а для этого мне нужен отдых и крепкий сон.
Забралась в большую кровать и зарывшись в мягкие подушки, укрылась пуховым одеялом, уставившись на деревянные брусья в потолке. В носу тут же щекотнуло до боли знакомым запахом, а на глазах появились слезы. Вся постель пропахла ЕГО запахом и никакие ароматические отдушки или ополаскиватели, не помогают от этого запаха избавиться. Внутри загорелось болью от несправедливости, горечью обиды и не пониманием.
