Глава 1. С дипломом и сумками
Так получилось, что даже закончив с отличием школу, а потом – получив красный дипломом столичного педуниверситета (по специальности учитель младших классов), я все равно осталась дурой.
Потому что, во-первых, дни и ночи просиживая над учебниками, так и не нашла времени на то, чтобы подыскать себе жениха (конечно же, из местных), а во-вторых, ни разу даже не задумалась о том, что буду делать ПОТОМ. И вот, когда это "потом" наступило, взбудораженная и растерянная, стоя с двумя сумками на пороге общежития, из которого меня только что выселили, потому что я как бы уже не студентка, я только и могла, что хлопать ресницами и вертеть головой в надежде…
А действительно, на что я могла надеяться?
Тощая и прыщавая, с бабушкиной гулькой на затылке, в коричневых туфлях на шнурках и квадратном каблуке, черной юбке ниже колен? Я вообще не понимала, что же мне делать и куда идти, а диплом… я могла его разе свернуть в трубочку и засунуть в … между тетрадок и книг, которыми была плотно набита одна из сумок. Во второй было штопаное бельишко, спортивный костюм и куртка на все случаи жизни, из добротного дермантина. Всю остальную одежду я отдала волонтерам – двум женщинам, подозрительно напоминающим цыганок, что трясли перед моим носом какой-то бумажкой, отчаянно вопя, что если я не помогу обездоленным и бедным больным, то как с этим смогу жить дальше? И я отдала им всю свою одежду, а еще – единственные золотые сережки, все деньги и даже старенький телефон Nokia5656 на кнопках, так что теперь невозможно было позвонить родителям в деревню. Но зато совесть моя была чистой, и я могла спать спокойно. Только вот где?
Поразмышляв эдак часа два, я тяжело вздохнула, поправила пальцем огромные очки, что так и норовили сползти с носа и, подняв сумки… простояла с ними еще полчаса.
Меж тем время двигалось неумолимо – на город опускался вечер.
Поставив сумку с книгами на асфальт, я почесала свободной рукой нос, а потом, до хруста в шее повернула голову назад, в надежде, что произойдет какое-то чудо, и тетя Дуня позовет меня обратно, сказав, что я могу жить в общежитие сколько захочу, да хоть и до пенсии – все равно.
Дверь и вправду открылась, и я даже растянула губы, чтобы приветливо и благодарно улыбнуться, как вдруг…
– Екатерина, ты что, до сих пор еще здесь? – выплескивая за порог ведро, вахтерша немного не рассчитала, и мои ноги, до колен, оказались забрызганы помоями.
– Ой, извините, – побормотала я, стряхивая из туфель капли мутной вонючей жидкости. – Я не нарочно.
– Иди уже, хватит здесь торчать, скоро стемнеет!
– А может быть… – начала я.
– Нет! Иди!
И я пошла, волоча за собой сумки.
***
Ноги сами привели меня на автобусную остановку. Но у меня не было денег даже на билет хоть куда-то. Поэтому, заметив пустую лавку, я подошла и, смахнув краем юбки пыль, села, сумки поставила на заплеванный и усыпанный шелухой от семечек асфальт.
Когда сумерки опустились на столицу, я все еще сидела на остановке и в растерянности жевала губы. В моей голове все время крутились какие-то умные мысли – фразы из лекций, цитаты великих философов, заученные назубок термины и их расшифровки, прочий мусор, который, как оказалось, был совершенно непригодным материалом для решения главной проблемы: что делать дальше?
Не придумав ничего лучшего, я уже даже решила, что так и заночую на остановке, свернувший в клубочек.
А что? Какая-никакая крыша над головой есть, напротив – фонарь, да и красть у меня особо нечего.
Поэтому так и поступила. Вытащив сумку с одеждой, я подложила ее под спину, вторую, с книгами и конспектами, засунула под лавку. Затем, ощутив, что холодает, достала спортивный костюм и куртку и оделась.
