Отец приготовил мне роскошный подарок на Новый год. Ой, конечно! У него же передо мной чувство вины. Потому что он меня бросил. То есть он не живет с нами, а с другой, какой-то совершенно дурацкой семейкой. Там двое маленьких мальчишек. Я у него единственная дочка и уже большая – шестнадцать лет. Вот он для меня и старается.
Поездка на Кубу. Вот такой подарок приготовил мне папа на Новый год. Суперпотрясный! Мы едем вместе с ним гулять по острову Свободы – так называет папа Кубу. Он показал мне маршрутный план – вау! Его составил какой-то папин товарищ, бывший на острове уже два раза. Сначала Гавана, потом Варадеро, потом какой-то необитаемый остров, да так и написано – Uninhabited island, потом… потом… словом, праздник на две недели! Вообще-то я не очень поощряю отца своим обществом. То есть, если он меня приглашает кофе попить или в торговый центр наряд выбрать, я могу и закапризничать. Могу сказать – мне некогда, извини, пап. И все! И он ничего не может с этим поделать.
Но тут я растаяла. Думаю, меня каждый поймет.
Оставалась неделя до поездки. Папа уже взял ваучеры, заплатил за отели, а билеты, разумеется, он давным-давно приобрел. Папка мой – человек предусмотрительный. Он вообще-то хороший парень, вся его вина заключается в том, что он живет с теми… а не со мной и мамой. Но я с этим смирилась. А что делать?
И тут… говорят же: не бывает все хорошо. И еще говорят: не надо хвастаться. А я расхвасталась перед девчонками в классе: ура, Куба, еду на Кубу! Они, конечно, завидовать… ну и вот… зря радовалась.
Папа возвращался домой на «Мерседесе», и на него налетели какие-то «Жигули». Или «Лада»… ну, словом, наша российская машина сделала больно немецкой тачке. Если бы это была не машина моего папы, я бы сказала: ну и ладно, не всегда же наоборот! В лоб получил «мерс», а не «жигуленок», и поделом. Потому что нечего хвастаться крутыми иномарками, хотя не все, конечно, выставляются. Но много таких, кто да. Но это я, наверное, от зависти говорю. Потому что у нас, например, вообще нет машины. Мама водить боится, а у меня еще нос не дорос.
Ладно, слишком много я о машине, это нехорошо, это железо, и, как говорит папа, фиг с ним. «Мерс» изувечился, это ничего. Самое плохое, что и сам папа загремел в больницу с переломом ноги. И вся наша Куба накрылась этими «Жигулями» или «Ладой». Весь остров.
Я ревела. Из-за всего. Из-за папы: он пострадал, хотя, слава богу, что не случилось чего похуже. Машину я не жалела, мне вообще не нравится «мерс». Машины мне нравятся японские. А больше всего я ревела из-за того, что мы не сможем поехать.
И тут с больничной койки звонит папа.
– Доча, привет! Ты где?
– Из школы иду домой. Сейчас прохожу магазин «Стоп-сигнал». Как ты? Нога болит?
– Нет, мне обезболивающее колют. Я вот что подумал, доча.
Папа сделал паузу, и я затормозила. Смотрю в витрину этого «Стоп-сигнала», на колеса зимние и летние, соображаю, какая между ними разница, и жду, что папа еще скажет.
– Ага. Что, пап?
– Слушай, – он снова заговорил, и я двинулась дальше. – Зачем тебе отказываться от хорошей поездки? Езжай одна.
Суперпотряс! Я прямо остолбенела. Стою посреди тротуара, прижав трубку к уху, народ меня со всех сторон обтекает.
– Одна! Пап, как это – одна? А кто меня пустит-то одну?
– Ничего. Мы с мамой это уладим, я вызову сюда нотариуса, и мы подпишем согласие. Тебя выпустят за границу. Тебе уже шестнадцать. А там – там же у меня все отели проплачены. Ты уже большая девица, с головой у тебя все в порядке. Согласна?
– Н-не знаю, – у меня сердце прямо забилось. – Лучше давай билеты сдадим.
– Понимаешь, я такие билеты купил, что сдавать их нельзя. И на другого их не перепишут. То есть они просто пропадут, если никто не поедет. Пусть хотя бы один билет не пропадет!
