Уральская пленница
– Уважаемые пассажиры, просим вас пройти на посадку.
Голос в динамике был усталый, с хрипотцой, но для небольшой группы людей, которые провели на этом богом забытом аэродромчике восемь часов, он прозвучал райской музыкой.
Наконец-то! Ольга Кузьмичева подхватила сумку и, стараясь не ступить каблуком в одну из выбоин в старом асфальтовом покрытии, в числе первых покинула зал ожидания.
Утро было хоть и солнечное, ясное, но довольно прохладное. Со всех сторон к летному полю стремились потоки холодного ветра, и укрыться от них не было никакой возможности.
Летное поле представляло собой небольшое продолговатое пространство, с одной стороны огороженное трехметровым забором из стальной проволоки, с другой – начинающимися отрогами уральских гор. Еще с двух противоположных сторон ограждение не просматривалось, и туда уходили ровные взлетно-посадочные полосы со свеженанесенной белой краской разметкой.
В тени, падающей от близких гор, стояли два убитых временем и нещадной эксплуатацией небольших самолетика. Рядом – что-то вроде ангара, но с выходящей на поле стеклянной будкой наверху. На тонкой спице, воткнутой в крышу, трепетал полосатый чулок, указывающий направление ветра.
Их долгожданный самолет только приземлился, и вокруг него сновали рабочие в засаленных комбинезонах. Шла заправка баков, осмотр шасси ну и остальная суета, присущая подготовке транспортного средства к полету.
Зачем их выгнали из зала ожидания так рано? Теперь придется стоять здесь, на ветру, и жалеть, что не надела что-то более теплое и удобное в дорогу, чем этот фасонистый черный костюмчик и модный тренч. Лучше бы надела джинсы и куртку. И, черт, побери, эти каблуки! Но разве она могла предположить, что застрянет здесь? Вчера ей показалась хорошей идея не трястись до Екатеринбурга на поезде, а добраться туда на самолете местной линии. Вот и сэкономила время! Сейчас бы уже летела в Москву.
На этот раз её предусмотрительность и расчет дали сбой. Мало того, что не выиграла по времени, так еще и может простыть. Ну и ветер!
Группка людей продолжала топтаться в десятке метров от самолетика, проклиная вчерашнюю непогоду и сегодняшнюю неторопливость аэродромной обслуги. Мужчинам хотелось закурить, но плакат на видном месте гласил, что курить на поле категорически запрещено.
Ольге тоже хотелось курить, но сигареты кончились еще в четыре утра, а в киоске зала ожидания, кроме крепких, ничего не было. Ветер пробирал все сильнее. Может зайти за ангар? Там и ветер, должно быть, тише. Все равно еще полчаса, а то и больше придется стоять и наблюдать неторопливую работу механиков.
За ангаром, действительно, было тихо и тепло. Слабый ветерок долетал и сюда, но на длинной прогретой утренним солнцем скамье, ограниченной с двух сторон железными ящиками с песком и стендом с пожарным инвентарем, было приятно сидеть, вытянув усталые ноги и подставив лицо ласковым солнечным лучам.
На этой стороне тоже стояли самолеты, а еще вертолеты, только маленькие, наверное, принадлежавшие частникам. Ближайший вертолет с облупленной краской и множеством вмятин на корпусе, выглядел развалиной. Возле него возился крупный мужчина, небритый, с сальными отросшими волосами, спрятанными под кепкой с длинным козырьком, повернутым назад. На нем костюм с капюшоном из маскировочной ткани, обшарпанные берцы, кожаная жилетка с выпирающими карманами. Мужчина запихивал в самолет огромные рюкзаки, тюки, ящики и одновременно с кем-то ругался. Со стороны это выглядело так, словно он разговаривал на повышенных тонах сам с собой.
Блютуз, поняла Ольга и прикрыла глаза. Через час с небольшим она будет в Екатеринбурге, а к вечеру точно попадет домой, если погода будет летной. В Москве её ждут неотложные дела, заботы с переездом на новую квартиру, с выбором места очередного отдыха. И Кирилл. Он так был недоволен, когда она сообщила, что должна поехать на похороны, считай, не родного ей деда.
