Астрид удивилась, когда муж нежданно
нагрянул – уставший, взъерошенный, потный. Поручив лошадь слуге, он
зашагал к дому; Астрид едва за ним поспевала.
— Я так рада, что ты приехал, —
пролепетала она. — Устал, поди? Путь-то длинный.
— Да нет, дело привычное, —
отозвался Тейг и первым зашел в родительский дом. Вассы – семья
зажиточная по здешним меркам, и дом у них, что называется,
«добрый», но Тейгу теперь он кажется и маленьким, и тесным, и
простецким. — Отец где? Приведи, у меня к нему разговор.
— Они с матушкой третьего дня к
родичам уехали, — ответила Астрид, гадая, можно ли теперь обнять
мужа. Она все же решилась: подошла к нему, обхватила неловко
руками. Тейг пах по́том – своим и лошадиным, но и еще чем-то
неведомым, будоражащим… мужским. Астрид хотелось стоять так, мужа
обнимая, еще долго-долго, но она побоялась показаться прилипчивой,
поэтому быстро отстранилась.
Тейг в свою очередь небрежно провел
рукой по ее спине и произнес:
— Пива нацеди – в горле сухо.
Астрид тут же метнулась к полке,
взяла с нее кружку и поторопилась в погреб. Очень осторожно
спустившись по лесенке, она быстро нацедила в кружку холодного пива
и поднялась на кухню, где за крепким деревянным столом уже уселся
Тейг. Подав ему кружку, немного запыхавшаяся женщина осталась
стоять в ожидании и разглядывать мужа.
Этой весной ему стукнуло двадцать
шесть лет – не мальчик уже. Хотя Тейга юным и не упомнить: как-то
сразу, резко из коренастого ребенка он вытянулся в крупного мужчину
с грубоватыми чертами, да словно и застыл с тех пор в одной поре.
Черные жесткие волосы, черные же глаза, яркие губы – Астрид считала
мужа красивым и чуть ли не благоговела перед ним, умным и
хватким.
С тех пор как принц Стефан
Риндешельд и по совместительству герцог Редланский принял его в
свою личную стражу, Тейг почти не появлялся дома. Оно и понятно –
такая честь ему выпала, так повезло! Оттого Астрид совсем не
переживала, что последние два года муж далеко. Вот попривыкнет,
обустроится в городе, тогда и перевезет ее к себе.
«А может, — подумала со щемящей
надеждой молодая женщина, — в этот раз он приехал за мной?»
Тейг, жадно осушив кружку, поставил
ее на стол и рыгнул. Утерев губы, он стал прикидывать, успеет ли
сегодня за родителями съездить и привезти их. Ждать мужчина не
желал – ему хотелось как можно скорее решить дело.
Астрид, смущенно поправив заляпанный
рукав – испачкалась, когда утром кашу варила – предложила
неуверенно:
— Сыра принести? Ветчины? Или
похлебку поставить?
Тейг посмотрел на жену. Кажется, с
весны она еще толще стала, и домотканое платье так и трещит на ней
– хотя разве это серое тряпье может называться платьем? То ли дело
гладкие, изысканных цветов шелка знатных дам… А их невероятные
прически? Астрид же всегда заплетает свои белесые волосы в косичку
и перехватывает, чем придется, хотя Тейг как-то подарил ей
несколько красивых лент для волос.
— Сядь-ка.
Астрид села рядом с мужем за столом;
сердце ее забилось быстро-быстро. Тейг приехал за ней – в этот раз
точно! Вон как смотрит на нее!
Тейг и в самом деле глядел в
круглое, лоснящееся лицо жены. С тех пор, как померла ее бабка, у
нее не осталось кровных родичей, точнее, затерялись где-то в
далекой Лютэве. Бросить ее – что выгнать больную собаку: животина
бесполезная, а жаль. Но и себя жаль: не тащить же ее в свою новую
жизнь?
Не привыкший ни с кем церемониться
Тейг сразу рубанул правду:
— Я хочу развестись.
Астрид не поняла, и ее лицо приняло
недоуменное выражение.
— Говорил намедни со жрецом из
Кивернесса, и он дал согласие на развод, — продолжил Тейг. — Только
надо, чтобы и отец разрешил. Так заведено – без главы рода нельзя
развестись.
