Марк долго бежал по тропинке, петляющей в высоких зарослях
пустыря, продираясь сквозь колючки репейника и крапивы.
Он знал, что не успеет. Парень
судорожно глотал ртом воздух, в его светлую рубашку и джинсы
вцеплялись, как злые псы, колючки репья, но Марк не замечал всего
этого. Он глядел только вперед. Туда, где высокая худая женщина в
длинном черном платье, склонилась над девочкой.
У Марка потемнело в глазах,
когда он увидел, как на безлюдном пустыре, где стояли развалины
старого дома, который все в городке давно обходили стороной,
девочка, зачарованно глядя в глаза женщине, протягивает ей руку.
Послушная маленькая ладонь раскрылась навстречу костлявым длинным
пальцам. Женщина склонилась ниже, и пальцы зашевелились, как тонкие
лапки насекомого. Парень подавил тошноту, подступившую в горлу.
Открыл рот, чтобы крикнуть, но внезапно свистнувший ветер порывом
воздуха ударил Марка по лицу, заставил его закашляться и на
мгновение закрыть глаза. А когда он открыл их, ладони женщины и
девочки соединились.
- Нет! – крикнул парень, но вместо слов
получилось какое-то надсадное сипение. Ветер хлестнул по его лицу,
по глазам.
«Я опять не успел. Не успел. В который
раз они оказываются быстрее. Все бесполезно. Мы не в силах
остановить это» - в отчаянии подумал он, но все бежал, глядя, как
медленно меняется выражение лица девочки. Безмятежное, спокойное,
оно теперь исказилось от страшной боли. Женщина, добившись своего,
сделала шаг назад и растворилась в сумраке, словно ее и не было
здесь.
Марк добежал, бросился на колени,
приподнял голову девочки и взял ее левую руку в свою. Ладонь
девочки не слушалась, словно окаменела, такой она стала тяжелой. С
усилием он выпрямил пальцы, сжатые в кулак, и увидел, то, что уже
видел однажды. Там, где проходили линии судьбы, набухли капли
крови. Все линии словно подправил кто-то тонким острым лезвием, а
ровно посередине узкой детской ладони был выведен темный круг,
словно замыкающий эти линии, как закрывает дамба свободное течение
реки.
Девочка взглянула на Марка, задыхаясь
от боли, с трудом выдернула из его руки свою ладонь и в страхе
прошептала, глядя на нее:
- Что со мной? Мне больно! Я не хочу умирать. Что она сделала со
мной? Что она сделала? Помоги!
Марк знал, что будет дальше. Он сделал
все, что мог - стал утешать ее, гладить по голове, говорить что-то,
пока девочка не начала таять. Сколько раз он видел это, но никогда
не сможет к привыкнуть к тому, как исчезают люди., их боль и страх
в испуганном, затравленном взгляде. Она исчезала с лица земли,
словно кто-то стирал ее резинкой, как карандашный набросок. Девочка
пыталась схватиться за стебли репейника и лебеды, за руки Марка,
которые все сильнее сжимали тающее детское тельце, пытаясь удержать
его на земле, но ее истаявшие пальцы не могли ни за что уцепиться.
Последнее, что увидел юноша, были сохранившие свой серо-голубой
цвет глаза девочки, полные тоски и отчаяния.
Еще мгновение, и девочки не
стало, словно не было ее никогда ни на этом пустыре, ни в
городке.
Пустырь давно раздражал жителей города,
как бельмо в глазу у великана.
Как бы сейчас Марку хотелось закричать,
взреветь, взять палку и крушить все вокруг, разнести эти старые
стены, ни в чем не повинный репейник, растоптать все, что попадется
под ноги. Парень медленно встал, забыв отряхнуть пыль с колен и
отцепить колючки с одежды, и побрел прочь от развалин, еле
передвигая ноги. Он знал, что уже на следующий день на всех заборах
и стенах домов города будут висеть листки с фотографией этой
девочки, и просьба сообщить родным или полиции, если ее кто-нибудь
видел. Марк знал, что никто в этом городке ее больше никогда не
увидит. И уж точно он знал, что никто не поверит ему, если он
расскажет, о том, что сейчас случилось на пустыре.
