Алина
Мой день начался с гулкого звучания автомобильной
сигнализации со двора. На целых 15 минут раньше моего будильника!
Черт бы побрал эту хрущевку с ее «безупречной»
звукоизоляцией.
А ведь сегодня очень важный день, тот самый, который
определяет, будет ли моей персоне дозволено жить, как любому
взрослому и самодостаточному человеку в своей съемной квартире, или
мне и дальше придется ютиться в тесной двухкомнатной
квартирке со своей семьей. Она у меня ого-го какая: целых два
брата, отец и кошка Муська, что вечно не даёт спать своими ночными
забегами по жилплощади.
Взглянув на соседнюю кровать, замечаю, что брат уже встал.
Это становится сразу ясно по идеально заправленной постели. Даня
говорит, что это армейская привычка, но я то знаю, какой он
педантичный. У него даже все носки выглажены и сложены попарно в
стареньком комоде.
- Лина! - в дверь комнаты «тактично» хлещет своими кулачищами мой
старший брат — Артем: - Вставай, если не хочешь опоздать на свое
собеседование или что там у тебя.
Он у меня уже взрослый и все так же прозябает свою жизнь под
родительским крылом. Этакий папенький сыночек с великими планами на
будущее, в которых он, будучи обычным служителем правопорядка,
сорвет куш на очередной премии и купит нам всем наконец
просторный домик в пригороде. И его совершенно не волнует, что не
все члены семьи «за».
Я так точно против!
- Да не сплю я уже, - лениво отвечаю, одной рукой прикрывая зевок,
а второй приглаживая свои непокорные кудри. Тут же мобильник
раздается трелью будильника, который я еще не успела отключить, а
следом высвечивается сообщение от Дани, где он желает мне доброго
утра, удачи и всего-всего такого, а также шлет фотографию со своих
пар по экономики. Вот бездарь, вроде и ходит на пары, но так же
филонит. Старший брат еще называется.
Вообще-то, они оба старшие, а я тут самая младшая и
амбициозная. И такое случается.
Еле оторвав собственное тело от такой притягательной
кроватки, со всех ног бросилась в ванную комнату, а когда уже
привела себя в порядок — в кухню.
- Сегодня у нас на завтрак твои любимые оладушки, - насвистывая
какой-то свой мотивчик говорит папа, даже не поворачиваясь и
безошибочно догадываясь, кто вторгнулся в его святая святых. Как ни
странно, в отличии от моих братьев, которые вовсю делают из себя
настоящих мужчин, проходя закалку армией, самодисциплиной и
праведностью во всем, отец всегда был истинным любителем
приготовить что-нибудь вкусненькое. Он вообще получил в свое время
образование повара и никуда стремиться не спешил. Особенно после
смерти мамы, которую мне так и не довелось узнать... Как-то так и
повелось, что братья стали холодным разумом нашей семьи, а отец —
сердцем.
Я же была кем-то, вроде вылезшей аллергии, что трепала нервы
всем.
- Парни уже разбежались? - веду ничего незначащий диалог. Отец в
ответ кивает и грустно улыбается, наконец-таки взглянув на
меня:
- Ты очень похожа на нее. Такая же активная...
- Пап, я все это уже по сто раз слышала. И я знаю, что ты хочешь,
чтобы я не устраивалась ни на какую работу, но это важно для
меня.
- Важно, я знаю, - он виновато втягивает голову и отводит
взгляд.
В итоге этот ни к чему не приводящий разговор лишь сильнее
убедил меня в том, что пора уже съезжать из этого дома.
Не понимаю их! Мне уже 22 года, я закончила высшее
образование и совершенно серьезно настроена устроиться сегодня на
работу. Сколько уже можно сравнивать меня с некогда почившей
матерью, «подтирать мне сопельки» и водить за нос обещаниями о том,
что все это для моего же блага?
Не поймите неправильно, тирания в нашей семье неприемлема, а
насилии уж и подавно. Просто меня всю жизнь держат на коротком
поводке, всячески оберегая от чего ни попади.
